— Мне представляется, — продолжил Аллейн, — что убийца находился на другом берегу и увидел Картаретта, склонившегося над рыбой. Убийца знал про ялик, пробрался к нему, оттолкнулся от берега и позволил течению, которое мне нравится считать шекспировским, отнести ялик в эту заводь и прибить к берегу, где остался след. Полагаю, что убийца был достаточно хорошо знаком с полковником, поскольку тот, услышав звук причалившей лодки, не стал вставать с корточек. Как вы сами можете убедиться, ялик прибивает к берегу довольно основательно, и если я отойду к корме, то окажусь как раз напротив того места, где находился полковник, если удар ему нанесли оттуда.

— Если, — с сомнением повторил Фокс.

— Согласен насчет «если» и с удовольствием выслушаю вашу версию, — с готовностью откликнулся Аллейн.

— Виноват, сэр, — смутился Фокс. — Своей версии у меня нет. Пока.

— На первый взгляд кое-что может показаться непонятным, а именно три стебля ромашки без самих цветков. Конечно, цветки мог срезать некий предмет, которым нанесли удар с размаху, и тогда один цветок упал бы на полковника, другой — на берег, а третий — в лодку. Но этот удар никак не мог достать полковника.

Олифант покосился на багор, лежавший в ялике.

— Нет, Олифант, — возразил Аллейн, перехватив его взгляд. — Попробуйте-ка, стоя в ялике, размахнуться этой штукой и одним ударом снести головки ромашек и попасть концом точно в висок. Вы же не считаете нашего убийцу… чемпионом по метанию бревен Горских игр в Шотландии?

— Так вы склонны думать, — поинтересовался Фокс, — что цветки были срезаны вторым ударом или вообще раньше этих событий? Или как?

— Прошу прощения, — не выдержал Олифант, — а вы уверены, что цветки как-то связаны с убийством?

— Полагаю, что да, — ответил Аллейн, поворачиваясь к сержанту. — Все три цветка достаточно свежие, чтобы указывать на это. Один был на теле полковника, а другой — в лодке.

— Прошу прощения, сэр, — не унимался сержант, явно осмелевший после ответа детектива, — а лодка точно связана с убийством?

— Пока мы не нашли подозреваемого, который является левшой, нам придется в качестве рабочей версии остановиться на ялике. Посмотрите: лодка стоит здесь, а тело лежало там. Между местом, где срезали траву, и рыбой насыпана галька. С лодки запросто можно наступить на гальку, и вы сразу окажетесь в непосредственной близости от полковника. Причем никаких следов практически не оставите. А вот со стороны ивовой рощи почва мягкая и рыхлая. На ней хорошо видны следы и самого полковника, и сестры Кеттл, и доктора Лакландера. Но никаких следов четвертого человека. Значит, мы вполне можем допустить, что убийца оглушил полковника, а потом шагнул с ялика на гальку, чтобы добить его или, возможно, просто удостовериться, что тот мертв. Но как увязать в одну версию пропавшую форель, ялик и ромашки?

Аллейн перевел взгляд с Олифанта на Фокса. Сержант насупился, пытаясь скрыть замешательство, а детектив, напротив, казалось, уловил ход мыслей начальника.

Аллейн изложил свою версию убийства, которая объясняла и наличие ялика, и что случилось с рыбой, и откуда взялись ромашки.

— Я отлично понимаю, — сказал он, — что все это основано на сплошных допущениях. Предложите другую версию, которая объяснила бы имеющиеся у нас факты, и я первым приму ее с величайшим удовольствием.

— Странно, как все получается, — с сомнением произнес Фокс. — Что же до ялика…

— Кстати, о ялике! В лодке есть несколько пучков травы, и они пахнут рыбой.

— Вот как? — оживился Фокс и продолжил: — Получается следующая картина. Преступник приплывает на ялике и наносит жертве удар по голове. Сомневаясь, что ему удалось сразу убить полковника, он вылезает из ялика на гальку и добивает его другим орудием. Потом по причинам, которые, мистер Аллейн, звучат вполне разумно, хотя и ничем не подтверждены, он меняет пойманную полковником рыбу на Старушку. Для этого ему приходится вернуться обратно в ялик и забрать ее. По ходу этих перемещений он случайно срывает головки ромашек. Где он взял эти орудия и как поступил с пойманной полковником рыбой, остается пока тайной. Я правильно все изложил, мистер Аллейн?

— Правильно, и я уверен в своей правоте. А теперь слушайте мой приказ, Олифант: надо немедленно организовать поиски пропавшей рыбы. — Он посмотрел на Фокса. — Встретимся на том берегу. Мне надо кое-что тебе показать.

Он взялся за швартов и стал его выбирать, помогая течению отнести ялик к месту стоянки на другом берегу. Когда там появился Фокс, вынужденный сделать круг, чтобы обойти место преступления стороной, Аллейн сокрушенно покачал головой.

— Олифант со своим подчиненным топтались здесь, как стадо носорогов, пока искали доски. Жаль, конечно. Но тем не менее взгляни-ка сам, Фокс!

Он провел его в глубокую ложбину, где дождю не удалось уничтожить характерные следы, оставленные складным стулом и этюдником леди Лакландер. Аллейн показал на них и добавил:

— Но самый интересный экспонат находится выше на склоне холма. Пойдем покажу.

Фокс проследовал за ним по слегка примятой траве, и, добравшись до места, они с минуту молча разглядывали едва заметное углубление в земле. В нем еще стояла вода, а трава вокруг была смята.

— Если посмотреть внимательно, — сказал Аллейн, — видно, что вокруг отверстия имеется круглая вмятина с зубцами.

— Да, — подтвердил Фокс после долгой паузы. — Бог мой, да она точно такая же, как и на виске убитого!

— Это след второго орудия! — заявил Аллейн. — И этим орудием было сиденье в виде трости, дружище Фокс.

2

— Чудесный дом! — одобрительно заметил Аллейн, когда они вышли из перелеска и перед ними открылся вид на особняк Нанспардон. — Ты не находишь, Фокс?

— Очень красивый, — согласился тот. — Георгианский, верно?

— Верно. Построен на месте бывшего женского монастыря, отсюда и название. Пожалован Лакландерам, как водится, Генрихом Восьмым. А теперь, Бога ради, постарайся не шуметь. Интересно, где леди Лакландер завтракает: у себя в спальне или внизу? Внизу, — тут же ответил он сам на свой вопрос, увидев, как та выходит из дома в окружении своры собак.

— Она в мужских сапогах! — изумился Фокс.

— Наверное, из-за подагры.

— Господи Боже! Да у нее в руках трость-сиденье! — воскликнул Фокс.

— Верно. Но не обязательно то же самое, хотя кто знает… — пробормотал Аллейн и, сняв шляпу, помахал ей, чтобы привлечь к себе внимание.

— Она идет к нам. Нет, не идет.

— Проклятие! Она собирается сесть!

Сначала леди Лакландер действительно направилась в их сторону, но потом передумала. Помахав в ответ Аллейну рукой в перчатке для садовых работ, она раскрыла трость-сиденье и грузно опустилась на него.

— С ее-то весом, — сердито заметил