подошел к Иисусу и попросил у него совета, на что Иисус велел служителям наполнить сосуды водой, которой любой благочестивый иудей пользуется для мытья рук до и после еды, и нести ее на столы, словно это вино. Сначала они вроде не поверили ему, но его мать, которая была самой старшей, настояла, чтоб они делали, как им велят. Иисус первым отпил из чаши, похвалил вкус вина и его цвет и вообще вел себя как большой знаток.

— Такое вино Адам пил в раю, — сказал он.

Распорядитель последовал его примеру и тоже поклялся, что никогда не пробовал лучшего вина. Он хотел сказать, что согласен с утверждением Иисуса: «Чистота, то есть праведность перед Богом, лучше, чем чрезмерное питие, ибо Адам в дни невинности знал более чистые радости, чем его потомок Ной, когда изобрел вино, хотя в самом вине нет ничего плохого, однако чрезмерное его потребление привело Ноя к позору, а его сына Хама к греху и рабству». Евионит же, просвещавший меня, сказал, что Иисус имел в виду гораздо большее. Адам и Ева в раю не знали плотской любви — в «Песне песней» ее символ вино, — а когда, пав, предались ей, то родили Каина, первого убийцу, приведшего на землю смерть. Только вернувшись к невинной любви и отказавшись от опасных плотских радостей, человечество может рассчитывать на возвращение в рай.

Иисус и распорядитель празднества так убедительно разыграли свои роли, что пьяные гости поверили, будто они на самом деле пьют вино. Вот так язычники-хрестиане, не отказавшиеся ни от вина, ни от плотских утех, приписали Иисусу бесполезное балаганное чудо, из тех, которыми сирийские фокусники ублажают народ на ярмарках! Точно такими же чудесами они представили и другие его символические действа, например, когда он сделал вид, что насытил множество своих приверженцев пятью хлебами.

Это случилось на берегу моря Галилейского, когда Иисус удалился на лодке в пустынное место, а народ, всего около пяти тысяч человек, пошел за ним из города пешком и настиг его в окрестностях Тивериады. Иисус медленно проплыл еще несколько миль вдоль берега, пока не осталось около тысячи человек, а остальные, озлясь от голода, не вернулись домой. Тогда он вышел на берег, довольный, что все зеваки ушли и с ним лишь искренние искатели истины.

— Из пяти тысяч четыре тысячи ушли. Что нам делать с остальными?

Петр сказал:

— Господи, четыре тысячи человек ушли поесть хлеба, отпусти остальных, чтоб они тоже поели.

— Нет. Я накормлю их. Как говорится: «Правой отгоняй, а левой приглашай».

— Да нам бы и двух сотен драхм не хватило, даже если б тут вдруг оказалась лавка.

— Я дам им хлеба.

Что случилось дальше, записано в «Деяниях и речениях Иисуса», однако изначальный смысл происшедшего забыт из-за путаной записи.

Иисус сел на камень, а народу велел возлечь на траву.

— Для шести рядов по пятьдесят человек, — сказал он, — хватит пяти хлебов. А остальных я накормлю потом.

— Есть ли у кого хлеб? — спросил Петр, и вышел мальчик, у которого в одном мешке было пять хлебов, а в другом — несколько вареных рыбешек.

Иисус сказал ученикам:

— Будьте раздатчиками и возьмите каждый по корзине. В них положите хлеб, которым будете кормить людей. А ко мне призовите шесть раз по пятьдесят мужчин и женщин и усадите их передо мной так, чтобы с южной стороны оставалось пустое место. Но сначала пусть они все вымоют в Озере руки.

Когда это было сделано, он произнес проповедь о животворном хлебе, то есть о слове Божьем, и о том, как хорошо вкушать его день за днем круглый год. Он напомнил людям, как пророк Елисей накормил сто человек двадцатью хлебами, сказав: «Так сказал Бог, они все насытятся хлебом, и хлеб еще останется!» Ибо хлеб Елисеев был не простой, а первый хлеб с первых выращенных в Бет-Шалише снопов, который с благодарностью приносят в жертву Богу, ибо в нем пребывает дух страды, в этом хлебе из Дома Хлеба.

— Принесите мне пять хлебов, чтобы я освятил их!

Ему принесли пять хлебов, и Иисус освятил их, произнося слова, которые обычно произносят священники над приношениями первых плодов земли, потом разделил хлебы на куски и разложил поровну по корзинам.

— Ученики мои, — сказал он, — станьте все по правую руку каждого полуряда.

Они подчинились.

— Дайте каждому по хлебу!

Он сам пошел по движению солнца по кругу, беря у своих учеников корзины, давая каждому по несуществующему хлебу и возвращая корзинки, когда они якобы опустели.

— Ешьте с аппетитом! — крикнул Иисус. — Еще никогда не пекли хлеба вкуснее этого и сытнее!

И он показал пример, вонзив зубы в воображаемый хлеб и с удовольствием пережевывая его.

Одни смеясь, другие серьезно, но все последовали его примеру.

Когда же он вернулся на место, с которого начал обход, то подозвал к себе учеников. Они бросились на его зов. И он крикнул:

— Хлеб еще остался. Выложите его на траву. Они сделали это, и он сказал:

— Смотрите, здесь целых пять хлебов. Позовите еще пять человек, пусть они сядут тут.

Подошли еще пять человек и получили по воображаемому куску хлеба. После этого Иисус освятил вареную рыбу и раздал ее всем словно по целой рыбине.

— Четыре тысячи человек ушли, одна тысяча осталась. У кого есть глаза, чтобы видеть, пусть видит!

Сказав так, он попросил всех сидевших в кругу уступить место еще не вкушавшим хлеба. Когда перед ним расселись другие люди, он и им сказал проповедь о животворящем хлебе. Он напомнил им об Иосифе, который, провидев семилетний голод, построил в Египте семь огромных амбаров и по одному заполнял в каждый богатый год.

Он сказал:

— Иосифов отец Иаков с одиннадцатью сыновьями пришел в Египет за хлебом, и Иосиф назначил своих братьев раздавать хлеб людям так, чтобы каждый трудился неделю в очередь с остальными и хлеб брал из семи амбаров по очереди.

С этими словами он разделил большую кучу хлеба на семь маленьких и разложил их по семи корзинкам.

— Вот наши амбары, — сказал он и назвал двенадцать своих учеников по именам патриархов, а так как ему нужен был еще один человек, чтоб он стал Вениамином, то он вызвал в круг юношу, который поделился с ним хлебами и рыбой.

Иисус сказал ему:

— Возвращайся на свое место в кругу, Вениамин. Пять хлебов в этих корзинах по праву твои, ибо сказано: «Доля Вениамина была впятеро больше». Псалмопевец тоже говорил: «Там Вениамин-младший — князь их».

И он громко крикнул:

— Имеющий