а явил лишь духовную мудрость. Я тоже дам вам не больше того, что Иона дал жителям Ниневии, а он проповедовал им покаяние. Если не покаетесь, то будет вам то, чего и они не избегли, а они не избегли разрушения своего города, — продолжал он. — Я слышал, вы хотите восстановить в мраморе и позолоченной бронзе надгробие Науму. Благочестивые мужи, ваши предки убили Наума. Будь он сегодня жив и проповедуй против притеснителей, как он проповедовал против Ниневии, разве вы не убили бы его еще раз? Или, чтобы не запачкать руки, не предали бы его тетрарху?

Старейшины убедились, что Иисус сделался опасен, и они стали ревниво следить за ним, надеясь поймать на каком-нибудь нарушении Закона. Иисус же предупредил учеников, что они должны быть всегда настороже, дабы не совершить ничего предосудительного. Их обвиняли в жадности и беспричинном веселье, а они не обижались, потому что Иисус рассуждал так:

— Любите ближнего, когда он прощает вам, но и врага, когда он проклинает вас, благотворите тем, кто ненавидит вас за проступки ваши, и молитесь за беспричинно обижающих вас.

Однажды, когда Иисус и ученики на берегу Галилейского моря ели вареную рыбу, Симон из Каны посетовал на то, что рыба несоленая и, пока римляне не уберутся из страны, соли не будет.

Он был прав. Налог на соль вместе с другими налогами сделали соль дорогой, и ее стали смешивать с мелом и землей, однако Иисус напомнил Симону, что римлянам разрешено наказывать израильтян только потому, что они нарушили свой долг перед Богом. Манипуляции же с солью должны им постоянно об этом напоминать, ведь ни одно жертвоприношение не допускалось без соли, ее насыпали даже в курильницу.

— Соль — добрая вещь; но ежели соль не солона будет, чем вы ее поправите? Имейте в себе соль, и мир имейте между собой. А когда-нибудь я приведу вас в Иерусалим осолить тамошнюю соль.

Язычники-хрестиане излишне упростили первое высказывание Иисуса: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас», — которое или призывает добиваться невозможного совершенства, или побуждает к безбожию, когда (как в случае с Иисусом) человек не признает никаких врагов, кроме врагов Бога. Есть еще одно неправильно записанное суждение Иисуса, о котором нельзя не сказать. Первоначально оно гласило: «Аминь, аминь: Кто не со мной — тот против меня, кто не против меня — тот со мной». Две искусно уравновешенные половинки этой антитезы были восприняты дураками редакторами как противостоящие друг другу, и даже разгорелся и не утихает спор, какая из них верна! Одни за первую часть, другие — за вторую. А ведь нет ничего очевиднее. Иисус хотел сказать, что между двумя крайними суждениями всегда есть пассивная середина, и пассивность не означает безразличие. Другими словами: «Настало время, когда каждый должен решить, стоит он на стороне добра или зла, когда даже «не против» противостоит «не со мной», в сущности, определяя выбор».

В конце концов старейшинам удалось поймать Иисуса на нарушении, с их точки зрения, Закона. В субботу он позволил себе исцелить человека с парализованной рукой, хотя Закон совершенно определенно запрещает выполнять в субботу какую-либо работу. Единственное исключение возможно, если речь идет о человеческой жизни. Рука же была неподвижна много лет, и ее хозяин никаким образом не подвергался опасности умереть. Почему же Иисус не исцелил больного в пятницу или не подождал до воскресенья? Обычного лекаря закон субботы связывает по рукам и ногам, и если смертельная опасность от вовремя не обработанной раны еще может быть принята во внимание, то лечить парализованную руку обычным массажем — все равно что сажать в субботу капусту.

Иисус выслушал возмущенных старцев и спросил:

— Запрещено или нет в субботу спасать человеку жизнь?

Они ответили:

— Ты не хуже нас знаешь, что не запрещено.

— Тогда, может быть, запрещено спасать жизнь быка или осла, если они провалились в овраг или сухой колодец?

— Не запрещено. Но чью жизнь спасал ты?

- Жизнь правой руки человека, — сказал он, — которая дороже ему, чем жизнь быка или осла, потому что без правой руки он не может исполнять то, что предписано делать в субботу.

— Но рука — всего лишь часть человека, и у нее нет своей отдельной от него жизни, хотя бы она была его правой рукой!

— Кто не знает пословицу: «Пусть правая рука не знает, что делает левая»? Одни ведь делят душу, и по справедливости. Правая рука отвергает, зато левая принимает; левая работает стамеской, зато правая — молотком; правая водит пером, зато левая держит бумагу. Разве не сказано мудрецами: «Суббота для человека, а не человек для субботы»? Разве Отец наш не исцеляет в Свой день? Разве вы не слыхали о том, как Он вытаскивает колючки и лечит головную боль с начала субботы и до конца ее?

Будь эти слова произнесены ученым мужем в Иерусалимской академии, им бы несомненно аплодировали и они были бы занесены в Комментарии. Капернаум же — маленький провинциальный городок и поэтому гораздо менее свободен, чем Иерусалим. Тотчас поползли слухи, что Иисус взялся за пастырство после того, как исполнил на горе Фавор обряды, подчинившие его демону Вельзевулу, и чудеса-де он творит его властью. Вельзевул — одно из «ругательных имен», которых много в священных книгах евреев, ведь стоит немного изменить написание слова, и почетный титул превращается в презренный. Так вождь кармелитян, вдову которого царь Давид взял в жены, звался добрым именем Лавал — «белый человек», а потом его изменили на Навал — «дурак». Точно так же статуя олимпийца Зевса, поставленная АнтиохомГУ Епифаном в Храме Иерусалимском, называется не «Статуя Бога Небесного», а «Отвратительность одиночества». Вот и имя Вельзевул (повелитель мух) превратилось в ругательное из Ваал Зевулона, то есть «повелителя Зевулонов», или Атавирия, которого царь иудеев Охозия призвал к себе лечить внутренние раны, когда выпал из верхнего окна.

Иисус высмеял обвинителей.

— Ваал Зевул, или Царь Демонов, — сказал он, — совсем сдурел, если помогает чудодеям гнать своих подданных из облюбованных ими жилищ!

Приближалась Пасха, и Иисус с учениками и тысячами паломников из Галилеи отправился в Иерусалим. Зная о своем законном происхождении, он смело вошел в Храм и множеству людей, в основном галилеянам, толковал во Дворе язычников стих из сто тридцать четвертого псалма: «Благословен Господь, живущий в Иерусалиме». Для него это было очень важно, ибо он впервые проповедовал в Иерусалиме, да и мысль, которую он излагал, была новой и дерзкой: Бог скорее