В клинике нас встретили более приветливо, чем в первый раз, и без лишних вопросов проводили в палату, занимаемую Мажеровскими. Эллина, увидев нас, отложила книгу, которую читала в одиночестве, и поднялась навстречу.

— Есть новости? — тревожно спросила она, и жемчужно-серые глаза уставились выжидающе. Понимая, что что-то скрывать от неё бесполезно, а неизвестность худшая из пыток, я сказал:

— Нам удалось выяснить, где находится Роксана. А у вас как дела?

Девушка тяжело вздохнула. В распахнутое окно ворвался свежий порыв ветра, принеся с собой запах свежескошенного сена, багровый закат, похожий на отсвет далекого пожара, окрасил колышущиеся занавески. «Завтра ветрено будет», — мелькнула посторонняя мысль.

— Дело двигается, — тихо сказала девушка, отвернувшись к окну, словно любуясь кровавым закатом, но я успел заметить мучительную гримасу, исказившую черты её лица, словно Эллину пронзила острая боль. — Саше нельзя колдовать, каждое заклинание приближает мучительный конец. Но ты, Марк, не волнуйся, кристалл будет готов в срок, — она обернулась. Вопреки ожиданиям, не увидел в её глазах ни сожаления, ни упрека, лишь смирение с судьбой, придавшее лицу девушки оттенок святости.

— Я…, — только и смог я сказать в ответ.

— О, не переживай так, — печально улыбнулась Эллина, откинув прядь волос, упавших на лицо. — Неужели ты думаешь, что такая мелочь может Саше помешать совершить доброе дело? Он всем готов помогать ради того, чтобы искупить свои грехи. Жаль только, ему никто не в состоянии помочь…

В это время распахнулась дверь, и появился Мажеровский. Лицо побледнело, шрам, изломавший бровь, вздулся и налился кровью, походка неуверенная, словно маг шагает не по ровному полу, а по палубе взбесившегося дракабля. Азар охнул, увидев хозяина в таком состоянии, тенью метнулся к нему и чуть ли не на руках отнес Мажеровского к креслу, стоящему у окна. Александр бессильно откинулся на спинку кресла, глаза на мгновение прикрылись, Эллина неслышно подошла к любимому, и прохладная ладонь накрыла пылающий шрам. Блаженная улыбка скользнула по губам мага, он открыл глаза и, найдя меня взглядом, сказал:

— Все готово, Марк, можете забирать кристаллы. При обряде, конечно, все откроется, но, думаю, до той поры вы управитесь со своей проблемой. Обряд можно проводить только в полнолуние, а оно будет только послезавтра.

— Значит, в моем распоряжении осталось два дня, — задумчиво сказал я, глядя, как Мажеровский жестом фокусника открывает шкатулку, которую принес с собой. Нашим взорам предстали два ключ-кристалла.

— Ну, как? — не без гордости спросил Мажеровский. И ему действительно есть чем гордиться: фальшивый кристалл в точности повторяет оригинал, лишь внутренняя звезда горит не так ярко, но это заметно только при сравнении, когда кристаллы лежат рядом. Я осторожно взял в руки дубликат и покрутил его, разглядывая со всех сторон. Придраться не к чему.

— Не волнуйтесь, Марк, — сказал Мажеровский, прочувствовав моё настроение. — Он пройдет любую проверку, кроме последней, конечно. Врата им не открыть.

— Вот и хорошо, — заключил я. В душе зародилась робкая надежда, что не придется рисковать Роксаной ради спасения человечества, но я старательно отогнал преждевременную радость. В конце концов, партия ещё до конца не разыграна, хоть мне и удалось под шумок стянуть козырного туза из колоды.

Теперь посмотрим, какой ход сделает Карачун и его хозяин.

Упаковав кристалл, я глянул на себя в зеркало. Все должно выглядеть натурально: в глазах затравленность, лицо осунулось, одежда пропылилась, под мышками соленые разводы. Оно и понятно. Теоретически я весь день носился, как ужаленный, бился с чудовищами, переплывал океан. Мажеровский предлагал мне принять ванну и сменить одежду, но я отказался. Пусть Карачун думает, что я ради того, чтобы достать кристалл, подвиг совершил.

Отправив Азара в замок со спецзаданием, а заодно чтобы под ногами не путался, я рванул в знакомый хуторок, облюбованный нечистью. Солнце успело почти скрыться за горизонтом, когда мой магбиль, сменивший серебристый цвет на пыльно-грязный, остановился у калитки дома бывшего головы. В этот раз во дворе царило оживление. Оборотни устроили то ли показательные выступления, то ли соревнования, кто быстрее обыщет сыскаря. Ко мне их подскочило сразу штук пять, и я поморщился, потому как явственно пахнуло перегаром. Ну и дисциплинка у них, однако.

— Стой, где стоишь! Руки вверх! — рыкнул самый крупный из них под одобрительный гогот остальных. «Счаз!»— подумал я.

— Я по личному приглашению Карачуна, — отрезал я, даже не подумав останавливаться, а тем более поднимать руки. Подействовало, меня не тронули, и я под тяжелыми взглядами поднялся на скрипучее крыльцо.

— Ничего, ты оттуда выйдешь! — раздалось за моей спиной. — Ещё поговорим!

Сдержавшись усилием воли (не время ерепениться), я оставил выпад без ответа и шагнул в темные сени. Дверь захлопнулась за спиной, словно крышка гроба.

— Стрельцов? — донесся из подвала приветливый голос жильца, облюбовавшего подвал. — Проходи! Дорогу не забыл?

Поморщившись от издевки, прозвучавшей в голосе вурдалака, я спустился в подполье по крутой лестнице. Подвал встретил сыростью, запахом плесени и трепещущим светом свечи. Карачун, сидя в привычном кресле с улыбкой, напоминающей оскал голодной гиены, молча наблюдал за моим спуском.

— Принес?

— Да, — с положенной дрожью в голосе сказал я, вкладывая в нетерпеливо протянутую руку кристалл, завернутый в тряпицу. Главное не переиграть, если вурдалак хоть на миг усомнится в моей искренности, все пойдет прахом. Карачун развернул кристалл, покрутил его и так и этак, посмотрел на свет, только что на зуб не попробовал, и я вдруг понял, что он понятия не имеет, как должен выглядеть кристалл. Тем лучше, хотя сердце и екнуло – что скажет?

— Его нужно будет проверить, — сказал, наконец, Карачун, осторожно положив кристалл на стол. — Так что зайди денька через три.

Внутренне я возликовал. Именно на такой ответ я и рассчитывал. Но постарался придать лицу максимально возмущенное выражение.

— Мы так не договаривались! Вы слово дали: как только я принесу кристалл, вы тотчас отпустите Роксану! Я свою часть договора выполнил.

— Ну, я же не отказываюсь от слова, — пожал плечами вурдалак, который стал явно тяготиться моим присутствием. — Но я и не обещал отпустить ведьму немедленно. Пока вы ей обеспечили только неприкосновенность, а об освобождении поговорим через пару дней. Ясно? И вообще, молитесь, чтобы проверка прошла удачно. В противном случае не только ведьме, но и всем вам головы не сносить, уж за этим я лично прослежу.