являлась наибольшей жертвой, на которую способен человек, и Иона принесла ее Алене. Отказалась от всего ради нее. Она любила ее сквозь ненависть, поэтому и оказалась здесь.

— Честно говоря, мы и не надеялись тебя больше увидеть, — прервал паузу Эдгар. — В новостях говорили, что Вейдер убил тебя, как изменницу.

— Вейдер убил меня?

— Я не понимаю, почему они лгали, раз ты оказалась на Звезде Смерти. Они думали, что ты в заговоре с сопротивлением? Хотели вытрясти из тебя информацию?

Ну как сказать? Алена и была бы рада поделиться правдой, но что-то заставило ее удержать язык за зубами. Вряд ли Эдгар поймет запутанность их отношений с Вейдером, он ненавидел его всем сердцем, а сейчас это чувство лишь окрепло и встало на новый уровень. Ее задумчивость сын растолковал по-своему, но бросив беглый взгляд на Иону, поняла, что она явно не верила официальной версии. Ее бывшая ученица знала куда больше об их отношениях с темным лордом.

— Можно и так сказать, — заключила девушка, не горя желанием развивать тему. Имелась куда более серьезная проблема. — Я очень рада видеть вас живыми и невредимыми, правда. Но теперь и вы послушайте меня. Признаться, трудно передать словами, насколько я растеряна. Восемнадцать лет в бакто-камере, потом сложный год в Империи… это меняет человека, и я чувствую, что потеряла себя. Я уже далеко не Алена Долорен, скорее, действительно стала лордом Альзабар, и от этого мне больно. Я делала много ужасных вещей, о которых жалею, а о некоторых — нет.

— Здесь тебя примут, — подойдя к девушке, Эдгар взял ее за плечи и улыбнулся. — Они боятся тебя, но я смогу убедить их, что с тобой нам будет лучше, чем без тебя.

— Я понимаю, что сопротивление получит выгоду от моего участия в битвах, например. И я действительно благодарна тебе, но не могу принять твое предложение вступить в сопротивление.

— Что? — Искренне удивился парень, и даже отпрянул от неожиданности. — Почему?

— Я знаю, о чем ты подумал, но нет, я не собираюсь тебя бросать. Никого из вас. Но мне нужно побыть одной, чтобы привести мысли в порядок, а не кидаться в очередную политическую гонку. Тем более, если я буду сражаться за вас, Вейдер не успокоится, пока не достанет меня, и вы оба попадете под удар. Я не хочу этого.

— За нас можешь не бояться. А с тобой сопротивление нанесет огромный урон Империи, как минимум в плане пропаганды. Ты была одной из ключевых фигур, приближенной императора. Все должны узнать, что ты не только жива, но и сражаешься за нас!

Вот так неожиданный энтузиазм. И он определенно мог стать проблемой, поскольку, узнай хоть кто-то, что лорд Альзабар жива, первый камень полетит в огород Вейдера. Палпатину не составит труда сложить два и два, чтобы обвинить ученика в предательстве, или, как минимум, не компетенции. А она обещала ему помочь свергнуть императора. Хотя, обещанием это можно назвать с натяжкой. И тем не менее, что-то не позволяло Алене просто так отпустить Вейдера. Будь оно неладно.

— Нет, Эдгар, ты должен сделать все, чтобы слухи обо мне не распространились дальше этой базы. Любой ценой.

— Что значит любой ценой? — теперь в его голосе сквозило не только недоверие, но и легкая злость.

— Я имею в виду… убеди Лею и других генералов опровергнуть слух, что я выжила. Я хочу хоть немного побыть в спокойствии, знать, что за мной не гонится легион убийц.

— Ты бросишь нас? Опять?

— Я не бросаю вас, — с ноткой упрямства заявила девушка. — Я должна довести одно дело до конца, и, если хотите, вы можете отправиться со мной.

Естественно, Эдгар не пришел в восторг от такого заявления. Он только успел порадоваться долгожданному воссоединению, а карты вновь складывались не лучшим образом. Он и не скрывал разочарования, а вот Иона, скорее, насторожилась и слегка заинтересовалась.

— Что за дело?

— Магнум. — Ответила Алена. — На Кореллии произошел один инцидент, который заставил меня переосмыслить его природу.

— Ты знаешь, где он?

— Догадываюсь. Я понимаю, к чему ты клонишь, Иона, и нет, я не знала, где Гавриэль его спрятал. Но догадки были, однако я не хотела рисковать и приводить Вейдера к нему.

— А сейчас у тебя появилась возможность во всем разобраться, — разочарованно, и в то же со смирением, заключил Эдгар. — Понятно.

— Я понимаю, что это… сложно. Но это сложно и для меня. Сопротивление меня не примет, как бы я ни пыталась реабилитироваться. Но я не собираюсь бросать вас, больше никогда. Поэтому и предлагаю отправиться со мной. Что вас здесь держит?

— Меня? Вся жизнь, — холодно улыбнулся парень. — Я… я не могу, ты заставляешь меня делать выбор, который загоняет меня в тупик. Я нужен здесь. Нужен Лее.

— Ты ей нужен? Или она тебе нужна?

— Аккуратнее, — предостерег Эдгар, и по опасному блеску в глазах Алена поняла, что шутить он не намерен. — Ты моя мать, но она мне семья.

— А остальные? Они же тебя тоже опасаются, не так ли?

— Мне все равно.

— Я ведь понимаю, что принцесса Органа не одобряет… мягко говоря… твои действия. Я чувствую это.

— О, ты чувствуешь, — саркастично подметил парень, скривив лицо. — Я тоже многое чувствую и не одобряю некоторые из твоих отношений. Или лучше сказать — зависимостей?

Дерзость сына, скорее, не разозлила, а удивила девушку. Вот чего она не ожидала, так неожиданной язвительности в свой адрес.

— Прости, что это передалось по наследству, — спокойно отозвалась Алена, не упустив возможности дать сдачи. Эдгар скривился, и явно не одобрил неожиданный выпад, однако промолчал.

— Пока вы не начали мордобой, — вмешалась Иона, встав между собеседниками, чтобы наверняка избежать потасовки. — Все мы хороши. Все любим друг друга, а еще попрекаем за разное. У тебя свой путь, парень, у нас — свой. Но мы будем вместе, держаться друг друга, как союзники.

— Вместе… ты, подожди, ты пойдешь со мной? — спросила Алена.

— Мне тут нечего делать, я покинула Империю не ради сопротивления. Так что я с тобой.

— Хм.

Несмотря на поддержку Ионы, которая определенно воодушевила Алену, колючая улыбка, если не оскал, Эдгара не обрадовала ее. У него в голове выстроилась своя картина мира, в которой мать вступает в ряды сопротивления и сражается за его мечты и идеалы. К сожалению, слишком много времени убежало.

— Эдгар, прошу…

— Я понял. Серьезно. Я все понял. Да, это грустно, но я не обижаюсь. Я не могу на тебя обижаться, не после всего.

Он улыбнулся, заталкивая рвущееся негодование глубоко в душу, и обнял