Спустя несколько месяцев Шифф отправился в собственное путешествие в Японию - длительный отпуск, который банкир использовал для укрепления деловых связей, налаженных им за два предыдущих года. После семнадцатидневного путешествия на борту судна SS Manchuria он и его спутники причалили в Иокогаме 25 марта 1906 года.

Шиффа приняли в Японии как знаменитость, и на протяжении всей его шестинедельной поездки в местных газетах почти ежедневно появлялись статьи о его приездах и отъездах. Каждый день в его честь устраивались новые торжества или званые обеды, Шиффа чествовали дипломаты и высокопоставленные лица, финансисты и министры правительства, его возили с одной встречи на высшем уровне на другую. По поручению Гарримана Шифф пытался возобновить переговоры о строительстве Южно-Маньчжурской железной дороги. В сопровождении Такахаси Корэкиё он в течение двух часов встречался с премьер-министром страны, чтобы обсудить железную дорогу и другие японские финансовые вопросы. Премьер-министр, записал Шифф в своем дневнике, "уверяет меня, что взгляды, которые я высказываю, во многом сблизятся с его собственными, в частности, в отношении финансирования Маньчжурской железной дороги и порядка ее контроля со стороны Японии и Китая". Однако ему не удалось добиться значительного прогресса в спасении сделки из бюрократического тупика.

Во время своего визита Шифф общался практически со всеми политическими деятелями, которые играли или могли сыграть центральную роль в становлении современной Японии, укрепляя связи Kuhn Loeb с этой страной, переживавшей промышленное пробуждение. Друг Шиффа Такахаси в последующие годы станет министром финансов Японии и дважды премьер-министром. Но самая важная аудиенция Шиффа состоялась через несколько дней его поездки, когда его провели через ворота императорского дворца для встречи с императором Мэйдзи, который наблюдал за драматическим превращением Японии из изолированного сегуната в зарождающуюся капиталистическую сверхдержаву.

"Император протягивает мне руку и приветствует в Японии, говоря, что он слышал о той важной помощи, которую я оказал нации в критический момент, и что он рад возможности лично поблагодарить меня за это", - вспоминает Шифф об их встрече. "Я ответил, что мои заслуги были переоценены, но с самого начала я и мои соратники, веря в праведность дела Японии, когда у нас появилась возможность практически доказать свою симпатию, с радостью приняли ее". Император наградил Шиффа орденом Восходящего солнца, повысив низшую награду, которую финансист получил в предыдущем году, до одной из высших наград, присуждаемых японским правительством.

Благодарность японцев к Шиффу распространялась не только на правящий класс страны, как он обнаружил однажды, посетив дантиста в Токио. Поставив Шиффу временную пломбу, дантист поначалу отказался принимать оплату. "По всей Японии я обнаружил, что люди, которые слышали обо мне, стремятся оказать мне любую услугу, какую только могут; это действительно трогательно - признательность и благодарность этих людей", - написал Шифф в своем дневнике.

Легенда Шиффа глубоко вошла в национальное сознание Японии, настолько, что спустя семьдесят лет к партнерам Kuhn Loeb по-прежнему с благоговением относились японские банкиры, хорошо знакомые с наследием Шиффа. В 1972 году капеллан ВВС США, служивший в Японии, написал Долли Шифф о магическом эффекте, который имя ее деда произвело в стране. "Трудно описать, как много значил для меня Джейкоб Шифф за четыре года моего пребывания в Японии", - писал он.

Как талисман, это имя открывало передо мной двери и сердца от Вакканай на крайнем холодном севере до южной оконечности Кюсю. Три года назад, во время посещения деревни айнов (аборигенов) на Хоккайдо, группа японских студентов сделала пренебрежительные замечания, указывая на мою форму ВВС. Я подошел к группе и сказал: "Ватакуши ва Юдая дзин десу" - "Я еврей". Это остановило их. Тогда я добавил, что я из того же народа, что и Джейкоб Шифф. Следующим ответом был зажигательный набор из трех банзаев. Затем меня угостили газировкой и устроили грандиозную экскурсию по деревне и музею - все расходы оплачены.

В 2012 году Дэвид Шифф, правнук Якова, был удивлен, получив письмо от заместителя главы миссии Японии в Нью-Йорке, в котором он представлялся и просил о встрече: "Япония никогда не забывала доброту, проявленную вашим прадедом к японскому народу в разгар русско-японской войны. В час серьезнейшей национальной опасности Ваш прадед пошел на большой риск, проявив доверие к нашему народу и правительству, и мы навсегда останемся благодарны ему".

Известность Шиффа в Японии повлияла на отношение ее жителей к евреям глубоким и неожиданным образом, в том числе укрепив стереотипы о финансовом могуществе евреев, содержащиеся в развенчанных и дискредитированных "Протоколах старейшин Сиона". Его сложное наследие в стране никогда не проявлялось так ярко, как в преддверии Второй мировой войны, когда Япония спасла тысячи еврейских жизней, предоставив временное убежище беженцам, бежавшим из Европы. Благоприятная политика страны по отношению к евреям исходила от японских чиновников, считавшихся "еврейскими экспертами", которые купились на конспирологические мифы о еврейских целях мирового господства. Принимая еврейских беженцев, они стремились сблизить Японию с предполагаемым международным финансовым кабалом, контролирующим рычаги мировых финансов, и использовать еврейскую силу для удовлетворения собственных амбиций по строительству империи.

-

18 мая 1906 года, когда Шиффы поднялись на борт парохода, их компания увеличилась на четыре человека. К ним добавились пятнадцатилетняя дочь Такахаси, Вакико, гувернантка подростка и пара игривых японских спаниелей по кличке Фуджи и Китти. В начале путешествия, во время визита к Такахаси и его семье, Шифф невинно спросил Вакико: "Как ты смотришь на то, чтобы однажды приехать в Америку?". Однако Такахаси и его дочь восприняли это формальное приглашение гораздо серьезнее, чем предполагал Шифф. Как поведала Фрида Шифф в своих мемуарах, на следующий день Такахаси появился в отеле Шиффа и сказал своему другу: "Мы с женой говорили о вашем замечательном приглашении для Вакико. У японских девушек не принято уезжать из дома. Но это такой необычный шанс, что мы будем рады позволить ей приехать к вам на два года". Шифф, видимо, хорошо скрыл свое потрясение, решив, что лучше выполнить свое обещание, чем вызвать неловкость у обеих сторон, отказавшись от него. Тереза, однако, поначалу была в шоке от того, что ее муж обязал их воспитывать подростка, который не говорил по-английски и не имел ни малейшего представления об американских обычаях. В дальнейшем Вакико стала желанным членом семьи Шифф, называя Джейкоба и Терезу "дядей" и "тетей" и прожив с ними почти три года до возвращения в Японию.

После триумфального турне по Японии возвращение Шиффа на родину могло стать шокирующим. От Пенсильвания-авеню 1600 до центральных улиц