— «Он хочет завладеть тобой».

— Зачем?

— «Чтобы жить».

Гон заржала до коликов в животе, через минуту успокоилась до легкого хохота.

— «Почему смеешься?» — спросил Махабир. Рюга больше не показывала ему свои мысли, научилась скрывать их.

— Ну, ха-ха… А-а-а… Старик в теле девки возвращается в Холмы, скажет ли ему кто-будь, что он похорошел?! — Гон снова захохотала.

— «Не боишься?»

— Я боюсь только перед самой дракой, а после первого удара уже не страшно. — Рюга повела ухом на звук шагов.

— П-простите, — раздался голос позади.

Сомах подошел, взглядом попросил сесть. На пару мгновений он застыл очарованный красотой девушки, почувствовал это уже давно, но теперь осознал — рядом с ней он чувствует, что хочет жить.

— Чего тебе?

— А!.. А с кем вы разговариваете?

— Чего на вы, дурень?

— Я э-э-эм… — Сомах сел в молящуюся позу и прокричал. — Прошу простить меня.

— На кой тебе мое прощение, да и за что?

— Но как же, я парня погубил… — Сомах сглотнул, выдохнул. — Полюбились вы ему, говорил, что жениться хочет, говорил, что хотел отправиться с вами в ваши края.

Улыбка сошла с лица девушки, а по щеке пролилась звенящая от духа слеза.

— Не мучайся, — сказал Рюга, — ты заботился о своих людях, а он сделал выбор… Хотя на самом деле это я должна извиняться перед тобой. Ты вырастил его, а я внушила ему, что он должен… Что должен заслужить мою любовь, хотя это было не нужно. Мы оба подвели его.

Рюга положила ладони на глаза. Сомах посидел недолго и ушел в теплое место.

— Мог ли он выжить? — прошептала девушка.

— «Нет».

— Я хочу победить.

— «Я на твоей стороне».

С самого рассвета Рюга бежала по скалам. Рельеф становился все круче. Зеленый скелет частенько дробил уступы от темпа, который держала гонкай. Она все лучше осваивалась со своей новой силой. Впервые за долгое время она могла экспериментировать с духом сколько душе угодно.

Она выяснила пару вещей про зеленый скелет.

Во-первых, его прочность ограничена только количеством влитого духа. Во-вторых, он идеально подходил для далеких прыжков, приземлений и сдерживания ударов из-за дополнительных костей.

Но все это перекрывалось большим минусом, гон так и не смогла сочетать его с красным скелетом, который мог сжигать дух. Сначала нужно было полностью убрать зеленые кости, и только потом можно было создать красные, если она создавала красные кости в демонической форме — они не тлели.

Проговорив это для себя, Рюга стала пробовать. Сомах вопил от ужаса, когда девушка на почти вертикальном подъеме начала чередовать скелеты, перекидывая толстяка будто сокол вырывающуюся дичь.

Забравшись наверх, Рюга блестела от пота.

— Пожалуйста, х-хватит! Я больше не вынесу, — заскулил Сомах, — О!

— Что?

— Мы д-добрались. — Толстяк указал пальцем вдаль.

Там из пыли виднелось огромное поле, огражденное оранжевыми скалами. В нем перемешались сотни изломанных дилижансов и скелетов, образуя что-то вроде города из дерева и костей.

— Жди меня тут, — сказала гон, намотала на лицо шарф и полетела камнем с утеса, растворившись в густой пыли.

— Л-ладно… — Сомах как ребенок, потерявший родителя, огляделся по сторонам, затем посмотрел вниз — Рюга пропала.

Гон шагала по кладбищу караванов так, будто оно принадлежало ей, ну или по крайней мере она охраняла это место.

Как кузнечик, Рюга запрыгнула на шпиль по центру. Девушка вздохнула. На миг ей померещилось, что сейчас закричат двойники Алмаса, поднимут шум и устроят представление.

Гонкай послушала бурю еще пару минут.

Затем нарастила красный скелет, он был больше ворот в Лактан, и это только верхняя часть, с ногами Рюга бы смогла перешагнуть небольшой поселок.

Она заорала.

Прошло несколько минут.

— Давай же… — буркнула Рюга, от объема духа вокруг у нее звенело в голове.

Наконец, она почувствовала дрожь. Вдали окутанный бурей, показался силуэт червя. Рюга смотрела на него, как на подарок ко дню рождения. Белый Атах проревел и двинулся в ее сторону.

— Давай! — почти с визгом прокричала девушка.

Когда червь подобрался ближе, он вытянулся к небу, огромная пасть с тысячей гигантских клыков дышала вонючим ветром на гона.

Рюга растворила красный скелет, спрыгнула к основанию скалы-колонны, на которой стояла. Рубящей зеленой ладонью она срезала камень, влив дух, запустила его вверх.

Атах уже начал надвигаться, чтобы сожрать Рюгу. Она сиганула на глыбу, запущенную в воздух, и раздробила ее тычком ноги. Приземлилась обратно и снова прыгнула. По кускам скалы она скакала выше и выше пока не оказалась над головой червя, который уткнулся в землю, подняв волны пыли.

Гон создала руки, одной схватила чудовище за шип на загривкие, а другой сжала кулак с десятью фалангами.

Духовая тяга двинула кости. К моменту, когда костяшки опустились на голову червя, его сила стала сопоставима с небольшой железной горой, которую сбросили с неба.

Удар пригвоздил червя к земле, по шипастому телу пошла волна от головы к хвосту. Все стихло.

Рюга поняла, что осколок находится прямо под ней, в том месте, куда она саданула кулаком, треснул панцирь.

— Еще рано умирать дружок! — зловеще прошептала гон. — Ты должен отработать все, что натворил.

Рука девушки с хрустом прорвалась под броню червя, когда она пробила ее по локоть, костяная рука внутри притянула частицу Махабира.

«Ну ты и тварь…» — подумала Рюга. Ее зрачки расширились почти до краев радужки и забегали, как у зверя, который заподозрил хищника. Ей открылось темное сознание, лишенное самого понятия — видеть. В нем не было ни воображения, ни эмоций, а инстинкты не предавались никакой оценке, просто неприкасаемая решимость отстаивать свое. Белый Атах не думал и не чувствовал, он воспринимал себя и пространство вокруг как большой омут сигналов, в которых монстр действовал, руководствуясь искаженным инстинктом.

И все же Рюга краем сознания ощутила его смятение. В записях Фина эти черви не вырастали больше чем метр в длину, жили почти всегда под землей, охотились и защищали территорию стаей.

Но Белый Атах часто вылезал на поверхность. Был вечно один. Если бы он мог бояться, то жил бы в нескончаемом кошмаре от залпов испепеляющего духа из столицы. Но он не боялся и даже не понимал — насколько большим стал.

Лишь приспосабливался.

Зрачки девушки вернулись в норму.

— Лучше бы я этого не делала. — Рюга подышала, выпрямилась, топнула по чешуе гиганта. — Ты умрешь, когда я скажу, а сейчас, ВПЕРЕД!

Белый червь дрогнул, хитиновые щиты размером с корабль выстроились волной, а коротенькие лапы забарабанили по костям и дереву