— Почему она здесь?

— Пришла ко мне. Повинилась в содеянном. Хотела, чтобы я обеспечил ее работой и укрытием взамен на информацию.

— Это все условия? Абсолютное повиновение? Или будет что-то ещё?

— Это все.

— У меня будет тоже условие! Согласишься с моим, я пойду на твое. Довольно честно.

— Слушаю тебя...

— Ты оставишь в покой Виолетту. Никогда больше не подойдёшь к ней, ее дому, ее семье или ее друзьям ближе, чем на километр!

— Не слишком ли много ты просишь, сынок?

— Думаю, абсолютное повиновение того стоит.

— И что же мне делать с твоей девчонкой, если ты решишь меня ослушаться?

— Этого не произойдет!

— Уверен?

— Клянусь... жизнью...

Глава 30

Виолетта

Время потянулось. После той странной встречи, я не могла думать ни о чем другом. Лишь о том, что этот мужчина, довольно приятной наружности, считает себя моим отцом.

Мама никогда о нем не рассказывала. Было время, когда я дико в нем нуждалась. Да хоть в ком-нибудь родном. А теперь оказывается, что он долгое время был рядом. Просто не знал.

Жизнь, пусть и живу я не долго, но научила меня не доверять людям на слово. Чего он добивается? Может врёт. Например ради денег? Так их у меня нет.

Хотя... Если подумать... Эля в больнице. Каково ее состояние я не знаю, но возможно знает он? Может он считает, что в случае смерти Элеоноры, все ее состояние перейдет ко мне?

А может... Боже! Может это он ее... Нет, не может быть!

С момента нашей последней встречи прошло несколько дней. Этот мужчина... Роман, больше не приходил и никак не пытался со мной связаться.

Он Роман... А я — Романовна. Но это по дедушке. В этом я уверена, видела мамины документы. Она тоже была Романовной. Быть может во всем этом есть и скрытый смысл? Если бы только мама была жива, тогда не пришлось бы сейчас гадать.

Меня поселили в отдельную каморку. История с моей "буйностью" сработала мне же и на руку. Никто не трещит без умолку. Никто ко мне не подходит. Этого паренька, что так активно посягал на мою честь, я тоже больше не видела.

Мне его не жалко, даже если его уволили. Сам виноват. А вот на допросы меня таскают исправно. С раннего утра. Потом после обеда. Вечером лишь уточняю некоторые детали.

Еда все так же ужасна. Вот уж где изменений не последовало. А жаль. Приходится есть, хотя бы пару ложек, чтобы не валяться здесь овощем. Хотя по большей части именно этим я и занимаюсь.

Этот человек... мой отец?... Странно так думать в отношении кого-либо. Стараюсь не привыкать. Он говорил, что у него есть доказательства, так вот пусть сперва их предоставит. Однако, где-то глубоко внутри, теплится надежда... Точнее нет, уверенность, что он не соврал.

В зеркале, ну, в его подобии, пытаюсь разглядеть в себе хоть что-то, что укажет на нашу схожесть. Не нахожу. Правда глаза, отдаленно напоминают его. У мамы глаза были серыми. Светлыми.

Ещё один фактор, который омрачает мое существование, и не конкретно здесь, а вообще, в целом, это отсутствие в ней Тимофея. Он не связывался со мной. Мне о нем ничего не известно. А интересовался ли мной он?

Может сюда просто никого не пускают? Только адвоката, которого прислал Роман. Его самого сюда пустили потому, что он был знаком с моими мучителям. Это понятно по манере их общения. Слишком неформальное.

А ещё, даже не смотря на то, что сделала Эля, я за нее переживаю. Пришла ли в себя? Кто это сделал? И почему? Много вопросов, на которые нет ни одного ответа.

Тяжелая железная дверь с противным скрипом отворилась. Глаза, уже привыкшие к темноте, заслезились от яркого света.

— На выход, — пробурчал "многословный" мужичок и отошёл, освобождая мне путь.

"На выход" — это он меня сейчас ведёт куда? На очередной допрос или отпускает на свободу?

Гадать долго не пришлось. Меня привели к до боли знакомой комнатке. Правда на этот раз, мне приказали войти через другую дверь.

Это помещение разительно отличалось от того, где я бывала до этого. Вокруг темно, работают лишь пара настольных ламп. А кабинете два моих мучителя, мой адвокат и человек, называющий себя моим отцом.

Лица у них такие, словно мы собираемся кого-то хоронить. А может дело в Эле? Она не пришла в себя. И доказательств моей невиновности нет...

— Снимите с нее наручники, — приказал коротышка с ежиком на голове.

— Дочка, — мужчина, мой отец, меня крепко обнимает и нежно улыбается, — я ведь обещал, что помогу. Мы нашли доказательства, неопровержимые, — последнее слово он выделил.

— Доказательства? — обвожу присутствующих взглядом. — Какие?

— Виолетта Романовна, — высокий мужчина, со шрамом на лице, улыбается мне. Признаться впервые. — Элеонора Владимировна сегодня пришла в себя. И мы уже успели с ней побеседовать.

— Правда? — подскакиваю и выжидающе смотрю на своего отца.

— Правда, — кивает он в подтверждение своих слов и снова я оказываюсь в его объятиях.

Это приятно. Ловлю себя именно на этой мысли. Мне в нем нравится все. От запаха до выражения лица. Красивый. От него веет уверенностью и надёжностью. И я наконец, позволяю себе отпустить ситуацию. Отогнать прочь все сомнения.

Нам так много придется нагонять. Он ведь столько пропустил! Но сначала...

— Кто это сделал? — отстраняюсь и заглядываю через огромное панорамное стекло в соседнюю комнату.

Она пуста. Мужчина со шрамом набирает короткий номер и отдает указания кому-то на том конце провода.

— Я подумал, что ты имеешь права знать, — говорит отец, обнимая меня за плечи.

В этот самый момент в допросную вводят задержанного. В ту самую комнату, где я провела большую часть времени. Мои глаза округляются до небывалых размеров, когда я цепляюсь глазами за лицо. Алиса...

Потрёпанная, помятая. Ее одежда местами порвана, руки в ссадинах. Волосы больше