Напиток ядрёный и я, никогда не любил его вкус, но это реально помогает прийти в себя и сбросить оковы напряжения. Мы усаживается в кресла. Я пытаюсь подобрать более подходящие слова. Он сидит, как на иголках.

— Я из "Парадиза, — прощупываю почву, у отца глаза загораются, знаю о чем подумал, о своей бабе. — Там произошел пожар. Твоя ба...женщина, Элеонора в больнице, — краска сходит с его лица и взгляд тухнет, морщусь. — Говорят, на нее кто-то совершил покушение... Или что-то вроде того. Состояние тяжёлое, она без сознания или в коме. Прости, я не помню.

— Кто? — прочищает горло, прикрывая глаза. — Кого-то уже задержали?

— Да... Но она не виновата, я в этом уверен!

— Кто?

— Ее приемная дочь, Виолетта.

— Неблагодарная... Мерзавка... — сжимает руки в кулаки, покрываясь красными пятнами.

— Отец, она этого не делала. Я...

— А ты что?

— Я сильно накосячил. В свое оправдание, хочу сказать, что мне угрожали. Твоей репутацией.

— Что ты мямлишь там, говори уже, что ты идиот натворил?!

— Доказательств не будет. Я повредил их систему и камеры, в обмен на молчание.

— Что ты сделал? — он прищуривается и подаётся вперёд.

— Уверен, когда Элеонора придет в себя, то подтвердит, что Виолетта тут не причем. А сейчас...

— Ты реально идиот или прикидываешься? — отец смахивает все со стола и зло смотрит на меня. Уверен, если бы можно было убивать взглядом, я уже валялся бы мертвым. — А если, — его голос срывается, — она не придет в себя? Как будешь вытаскивать из передряги свою девку?

— Я... — а ведь я и правда об этом даже не думал. Решил. — Пойду и признаюсь во всем.

— Идиот! — шипит отец, глаза бешеные. — Бабы приходят и уходят. Собираешься похерить свою жизнь из-за какой-то пизды?

— А есть другой выход? — усмехаюсь.

— Значит так! — отец встаёт, прикрывает плотнее дверь. — Забудь обо всем, что ты мне рассказал! Ты не имеешь никакого к этому отношения. Найдем твоей малолетке хорошего адвоката, пусть сам с ней возится. А ты, — он отвешивает мне подзатыльник, — сидишь дома и носа на улице не показываешь, понял меня? — достает телефон, звонит кому-то. — Ты где? Да, срочно. Сейчас же! Да мне плевать. Жду.

Наблюдаю, как отец начинает хлестать виски прямо из горла, наплевав на бокал, который так и валяется на полу. Говорить сейчас не самый удачный момент. Отца я знаю, как облупленного. Могу лишь накликать неприятности. И себе, и Виоле.

— Уедешь, как только представится такая возможность. И чтобы я тебя здесь не видел, ближайшие несколько лет!

— Куда я уеду? — вскочил с места и подошел к отцу. — Ты издеваешься?

— К матери поедешь, в столицу, — подытожил.

— К этой... — помолчал, подбирая слова, — изменщице?

— Заткнись лучше, иначе сейчас получишь по первое число!

— Она оставила нас ради какого-то влиятельного мужика! И ты собираешься меня отправить к этой женщине?

— Она тебя не бросала, ты и сам это прекрасно знаешь, — отец вздохнул и опустился в свое любимое кожаное кресло. — Ты ведь уже давно не ребенок! Черт, да у меня в твоём возрасте уже была беременная жена!

— Которая при первой же возможности свинтила в неизвестном направлении! — навис над столом, зло выплевывая каждое слово.

— Это не имеет значения! — огрызнулся на меня отец и ударил кулаком по столу.

— Ой ли? — склонил голову на бок и испытующе посмотрел на отца.

— Это я не дал ей забрать тебя! — отец поднялся со своего места и поравнялся со мной. — А потом ты и сам не захотел ехать к ней! Так что, предлагаю тебе засунуть свой язык в жопу! Будешь молчать и делать ровно то, что я тебе говорю! Ты итак наворотил достаточно!

— Ты действительно желаешь мне добра или просто пытаешься спихнуть проблему на другого?

— Идиот! — заорал он. — Неблагодарный идиот! Я о тебе думаю, а ведь мог просто забить хер и поехал бы ты на экскурсию по нарам!

Вздохнул, отступая на пару шагов. Понимаю, что он в целом прав. Начинаю соображать лишь сейчас, когда дело сделано. Странно, почему раньше я не мог разглядеть в этой женщине змею?

И ведь знал, что она не простая. Знал... Но все равно позволил обвести себя вокруг плана и по факту помог воплотить в реальность ее идиотский план. Правда, до конца не уверен в чем конкретно этот план заключался...

— Я войду? — Ахметов постучался и просунул свою седовласую голову в образовавшейся проем.

— Да, конечно, — отец нацепил свою очередную маску похуизма. — Дело есть. Только об этом никто не должен знать, как всегда.

— Без проблем, — мой "нянь" прошел в кабинет и остановился недалеко от отца. Присесть ему не предлагают, да и он бы отказался. Субординация и прочие заморочки. — В чем суть проблемы?

— Сегодня в борделе произошел пожар... — отец сложил руки треугольником и оперся на них подбородком. — К сожалению, этот оболтус причастен к событиям этого вечера... — он вздохнул и откинул голову назад. — Эля... В тяжёлом состоянии. Ее подопечная в тюрьме.

— Что, — Ахметов прочистил горло и насупился. — Что конкретно требуется от меня?

— Этого, — отец кивнул в мою сторону, — к матери. Девчонке адвоката. И проследи, чтобы имя моего оболтуса нигде не фигурировало.

Ахметов хмурится. Кажется, просто думает о чем-то. Затем резко встаёт и заезжает кулаком мне прямо в солнечное сплетение. Пока я корчась от боли оседаю на пол, слышу, как отец офигевший от происходящего, начинает на него орать. Все стихает лишь после негромкой фразы, брошенной стариком Ахметовым: "Эта девчонка, моя дочь!"

Тимофей

Бухать это, конечно, не выход. Только ничего другого мне не остаётся. Единственным желанием, уточняю, единственным нормальным желанием, было