Эрдэнэ кивнула, протирая кулачками слипающиеся глаза. — Иду, конечно. Я и не спала, просто лежала с закрытыми глазами. А где Тургэн? Ты его случайно не разбудил, когда выходил?

Цэрэн задвигалась во сне и перевернулась на другой бок, зачмокала ртом и снова захрапела.

Ребята замерли. — Тсс, — Ид прижал палец к губам. — Тише-тише.

Друзья осторожно вышли из-под навеса и крадучись, зашагали в сторону фруктовой рощи.

Эрдэнэ заговорила, как только они отошли на достаточное расстояние от навеса. — Ты не сказал, Тургэн спит или нет? А то мне уже кажется, что бабушка что-то подозревает и заставляет его специально следить за мной, так что как бы он ни увязался за нами.

Ид улыбнулся. — За это можешь не переживать. Они, видимо, за последние два дня столько набегались, что оба крепко уснули. Если бы ты слышала, как храпел сейчас Тургэн, то бы не спрашивала об этом. Храп Цэрэн по сравнению с ним, это нежное пение здешних утренних птиц.

Эрдэнэ рассмеялась. — Представляю себе.

Потом девочка нахмурилась, и слегка замявшись, спросила, — Ид, а ваш народ обсуждает свои сны? Ну, там, типа, имеют ли они какое-то значение или смысл?

— Ты про что именно? — удивился талан.

— Да я про то, что если что-то видишь во сне, ну там, кого-то из живых существ или животных каких-то, или предметы, ведь это должно что-то означать?

— Не знаю, — пожал плечами Ид. — Я об этом как-то не задумывался. Наверное, что-то и значит. Мой папа говорит, что это мозг работает над теми задачами, которые ты не решил днём.

— Да, интересно, — произнесла, задумавшись, девочка. — А моя бабушка говорит, что это так духи предсказывают нам наше будущее. Например, предостерегают нас от бед, если это хорошие духи, или наоборот завлекают в ловушку, если это дурные, злые духи. А вот когда тебе являются какие-то люди, которых ты никогда не видел, как это всё объяснить?

Мальчик пожал плечами. — Ну, не знаю. Я про духов вообще ничего не знаю. А что?

Эрдэнэ помотала головой и махнула рукой. — Да, так, ничего. Просто спросила.

Спустя некоторое время друзья достигли фруктовой рощи. Там их уже ждали остальные ребята. Встретившая их Тэсия выбежала им навстречу. — Ну наконец-то, а я уже подумала, что ты не придёшь.

Эрдэнэ приподняла подбородок слегка вверх, и произнесла чуть горделиво. — Я же сказала, что приду, значит приду. Ну и где этот ваш Хирос?

— Да мы сами его ждем, — ответил Промиус.

— Нечего меня ждать. Я давно уже здесь, — раздался голос над их головами.

Дети подняли головы. Невысоко над ними на ближайшей ветке, сидел Хирос. — Я давно уже здесь сижу, ваши разговоры слушаю. Уже уши красные от стыда от глупости вашей, существа с далёкой планеты.

Дети смущённо замолчали. Тэсия пробормотала. — А между прочим, это некрасиво — чужие разговоры подслушивать.

Хирос тихо спустился на землю. Теперь его лицо приобрело лик обычного мужчины, отдалённо напоминающего чертами отца Дариона.

— Эх, — вздохнул Хирос, — если бы это было одним из моих единственных грехов. Моё любопытство меня и погубит. Но, кстати, если бы не мой интерес к вам, вы бы уже давно здесь погибли. Давно следовало вас выставить с этой планеты, но мне почему-то стало жалко, да и вы сами по себе любопытные существа. Ладно, честно говоря, меня больше всего интересуешь ты, поэтому я и ждал только тебя.

Хирос уставился на Эрдэнэ.

— Это ещё почему? За что мне такое внимание? — в голосе девочки были одновременно и страх, и вызов.

Хирос вплотную приблизился к ней, паря над землёй, и внимательно всмотрелся в неё.

— Так я сам того не понимаю. — Хирос разглядывал каждую чёрточку её лица. — С самого первого твоего появления здесь, я чувствую, что от тебя исходит какая-то сила. И эта сила меня одновременно и тревожит, и тянет к тебе. Вот я и хочу тебя спросить, а что в тебе есть такого, что нет в других?

— Чего-чего во мне такое? Нет во мне ничего такого, — отстранилась от него девочка и, не заметив, что сзади торчали корни дерева, зацепившись за них, она упала на спину.

Кулон, висевший на шее девочки, выскользнул из-под рубахи.

У Хироса, увидевшего камень, глаза загорелись синим огнём, и он словно замер на мгновение, потом он протянул руку девочке, помогая ей подняться.

— Прости, я не хотел тебя пугать. Откуда у тебя это? — Хирос был явно встревожен и обеспокоен, указывая на кулон.

— Что «это»? — Девочка была явно смущена, отряхиваясь от травы и земли, налипшей к платью.

Глаза у Хироса перестали гореть, и взгляд его стал очень тёплым и проникновенным. — Камень этот у тебя откуда? Ты знаешь, что это?

— А, вы про камень. Девочка взяла кулон в ладошку и поцеловала его. — Это мой оберег. Он меня оберегает от плохих людей.

Тут взгляд девочки стал хмурым. — Только не вздумай у меня его просить. Знаешь, сколько людей уже хотели его у меня отнять. Вот сдался он вам всем. Это же мой оберег. Зачем он нужен другим? Это ведь всё, что мне осталось от родителей. Почему он так всех интересует?

Хирос уселся на землю и закивал. — Теперь мне многое становится понятным. Многое.

Тэсия подошла к нему сзади и осторожно положила ему руку на плечо. — Хирос, ты не представляешь, как нам хочется всё понять. Объясни нам, пожалуйста. Неужели мы не заслуживаем этого?

Хирос приподнял голову и взглянул на неё, а также обвёл глазами всех остальных. Этот вопрос, как мольба, был на всех их лицах. Херувим тяжело вздохнул. — Я совершенно не понимаю, как у вас это могло оказаться, но раз оно у вас есть, значит, вы заслуживаете это знать. Этот камень настолько могущественен, что право прикоснуться к нему имеют очень немногие, не говоря уже о том, чтобы им владеть. Хотя, чего я говорю, владеть им не дозволено даже высшим иерархам Небесных Чертогов, не говоря уже о вас, простых существах. Ну, значит, слушайте. Но после того, как я вам всё расскажу, я хочу знать, что вы намерены дальше делать.

Эрдэнэ тем временем, вытащила кулон и с некоторой опаской посмотрела на него.

Хирос слегка приподнялся в воздух и начал водить рукой по воздуху. В воздухе возникли самые разнообразные фигуры, и среди них преобладали более всего фигуры шарообразной формы.

— Ой, смотрите, это же очень похоже на