Для игры на терменвоксе необходимо обладать идеальным слухом, так как во время игры музыкант не касается инструмента. С исполнением на терменвоксе его изобретатель выступал в 1921 г. на съезде ГОЭЛРО, а в 1922‐м демонстрировал его Ленину. Вождь пришел в восторг от изобретения и даже пытался исполнить на терменвоксе «Жаворонка» Глинки.

Tермен сразил мировую научную общественность своим терменвоксом, на котором он сам (а Лев Сергеевич помимо физики еще окончил консерваторию) давал концерты классической музыки. «Небесная музыка, голоса ангелов», – стонала от восторга буржуазная пресса.

СССР получил заказы от нескольких фирм на изготовление 2000 терменвоксов с тем условием, что Термен приедет в Америку курировать работы. Но вместо одного задания Лев Сергеевич получил два: одно от наркома просвещения Луначарского, а второе – от руководства внешней разведки. В 1928 г. Термен, оставаясь советским гражданином, переехал в США. Там он первым делом запатентовал терменвокс и свою систему охранной сигнализации, а также продал лицензию на право серийного выпуска упрощённой версии терменвокса компании RCA. Затем Лев Сергеевич организовал компании Teletouch и Theremin Studio и арендовал в Нью-Йорке на 99 лет шестиэтажное здание для музыкально-танцевальной студии. Это дало возможность создать в США торговые представительства СССР, под «крышей» которых работали советские разведчики.

Вскоре Лев Термен стал очень популярным в Нью-Йорке человеком. В его студии бывали Джордж Гершвин, Морис Равель, Яша Хейфец, Иегуди Менухин, Чарли Чаплин, Альберт Эйнштейн… В круг его знакомых входили финансовый магнат Джон Рокфеллер, будущий президент США Дуайт Эйзенхауэр. Разразившаяся на рубеже 1930‐х гг. Великая депрессия разорила многих. Но не Термена: у изобретательного ученого был еще один козырь – охранная сигнализация. Датчики Термена отрывали с руками. Их установили даже в тюрьме Синг-Синг и в форте Нокс, где хранился американский золотой запас. К середине 1930‐х гг. Термен был включен в список двадцати пяти знаменитостей мира и состоял членом клуба миллионеров. Каждые две недели Лев Сергеевич приходил в небольшое загородное кафе, где его ждали двое молодых людей. Они выслушивали его донесения и давали новые задания.

Лев Термен играет на терменвоксе. 1927 г.

Кстати

А Термен уже вовсю был увлечен самой фантастической из своих идей – инструментом, который рождал музыку из танца. По сути, это разновидность терменвокса: звук создается не только руками, но и движениями всего тела, и название ему было дано соответствующее – терпситон – по имени богини танца Терпсихоры. При этом каждому звуку соответствовала лампа определенного цвета. Представляете, какое это было необычайное зрелище, потому что любое движение танцора отзывалось звуками и мерцанием разноцветных огней! Для создания концертной программы Термен пригласил группу танцоров Афроамериканской балетной компании. Увы, добиться от них гармонии и точности не удалось, проект пришлось отложить. Но в этой труппе танцевала красавица мулатка Лавиния Вильямс. Лавиния покорила Льва Сергеевича не только как балерина, но и как женщина: Термен решил жениться. Ему и в голову не могло прийти, что брак с темнокожей женщиной в корне изменит его жизнь. Как только влюбленные зарегистрировали свой брак, перед Терменом закрылись двери многих домов в Нью-Йорке: Америка тогда еще не знала политкорректности. Он потерял информаторов, что вызвало серьезное недовольство советской разведки. И в 1938 г. Термену приказали немедленно отбыть в Россию. Лавинии было сказано, что она приедет к мужу следующим пароходом. На самом деле они расставались навсегда. Больше супруги друг друга не видели. А Термен до конца дней хранил свидетельство о браке, выданное российским посольством в Америке. С тех пор и до конца 1960‐х гг. Термен числился в Америке умершим, и многие годы в энциклопедических справочниках рядом с его фамилией стояли даты: 1896–1938.

Его арестовали не сразу. В 1939 г., по надуманному обвинению в подготовке убийства руководителя ленинградской парторганизации, члена Политбюро и секретаря ЦК ВКП(б) Сергея Кирова. Киров был убит еще 1 декабря 1934 г. выстрелом из револьвера, который произвел террорист-одиночка Леонид Николаев, подкарауливший свою жертву в коридоре Смольного. После соответствующей обработки ученый, естественно, сознался во всем. Оговаривая себя, Термен «признался», что группа астрономов из Пулковской обсерватории готовилась поместить фугас в маятник Фуко, а Термен должен был радиосигналом из США (!) взорвать фугас, как только к маятнику подойдёт Киров. Следователя не смутило даже то, что маятник Фуко находится не в Пулкове, а в Казанском соборе.

Особое совещание при НКВД СССР приговорило Термена к восьми годам лагерей, и его отправили на Колыму. В лагере он немедленно изобрел самоходную тачку на монорельсе, и его вскоре забрали в так называемую «шарашку» Туполева, где у него в ассистентах был Сергей Павлович Королёв. Началась война, и Термен разработал оборудование для радиоуправления беспилотными самолетами и радиобуи для военно-морских операций. А еще Термен в этой «шарашке» сконструировал знаменитую систему подслушивания «Буран», которая, говорят, используется до сих пор. Венцом этого творения стало деревянное панно с изображением Большой печати США, которое американскому послу на праздновании 20‐летия «Артека» подарили в 1945 г. советские пионеры. Панно повесили в кабинете посла и… вскоре стали искать, откуда происходит колоссальная утечка информации. Только семь (!) лет спустя в этом панно обнаружили цилиндр с мембраной. Еще полтора года инженеры американской разведки бились над загадкой: что это такое?..

Оказалось, что из дома напротив на окно кабинета направлялся луч, а мембрана, колебавшаяся в такт речи, отражала его назад. Вместе с речью, которая и записывалась. В дальнейшем Термен еще улучшил изобретение: можно было обходиться даже без мембраны, ее роль выполняло оконное стекло.

Кстати

Советские власти так обрадовались этому полезному изобретению, что наградили Термена Сталинской премией 1‐й степени прямо в тюрьме. Вообще-то Термен был представлен к Сталинской премии 2‐й степени. Но Сталин, визировавший списки награждённых, собственноручно исправил вторую степень на первую.

В 1947 г. Термена реабилитировали, и он продолжил работу в закрытых конструкторских бюро в системе НКВД СССР. С 1964 г. Термен совершенно безвозмездно, «на общественных началах» трудился в лаборатории консерватории, посвятив все силы разработке новых электромузыкальных инструментов, а также восстановлению всего того, что успел изобрести в 1930‐х гг. Так продолжалось до 1967 г., когда оказавшийся в консерватории музыкальный критик Гарольд Шонберг узнал во встреченном там человеке Льва Термена и поспешил поделиться этой новостью с журналистами «The New York Times».

Кстати

Когда в США узнали, что великий Термен жив, – это была бомба. К Термену хлынула лавина писем от ученых, коллег, его приглашали в Стэнфорд, Париж, Голландию, Швецию… Это внимание