Шрифт:
Закладка:
Но, выставленная Бауром, объективность, как истинная цель истории, не должна, по его рассуждению, состоять в бездушной передаче фактов прошедшего без всякого прагматизма. Нет, прагматизм, по нему, должен быть душою истории. Он упрекает предшествующих историков за то, что «идея в их трудах в какой-то дали, в каком-то неопределенном образе двигалась (так сказать) над явлениями, к которым она относилась, что она — идея не была настолько у них сильна и жива, чтобы проникать и одушевлять исторический материал, как душа проникает тело, и чтобы она могла быть движущим принципом всего ряда явлений, в которых выражается течение истории»[480]. И эта идея, которая должна одушевлять историю, и этот принцип, который должен двигать историей, по-видимому, понимаются Бауром совершенно правильно. Спрашивается, говорит он, в чем состоит идея христианской церкви? Сколь ни трудным представляется этот вопрос с первого раза, отвечает Баур, однако же он в сущности очень прост. Идея церкви есть само христианство, а под христианством нужно понимать общецерковное сознание, в какой бы оно форме не проявлялось, что в лице Христа объединилось Божество и человечество; а вместе с этим к существу христианства нужно относить и все то, в чем выражалось христианское сознание относительно Откровения, как абсолютной истины, относительно искупления и спасения. Указанная идея церкви находит свою реализацию прежде всего в истории догмы, когда церковь так или иначе учила о лице Христа со всеми сюда принадлежащими понятиями о Логосе, о Троице, о двух природах во Христе и их отношениях, — т. е. в вопросах, которыми церковь занята была в особенности в её первые века. И Баур замечает: всякое изображение первых периодов церкви, если оно не рисует в полном свете их догматического характера, поэтому может дать только не верный образ древней церкви; историю догматов нельзя отделять от истории церкви; при подобном условии церковная история оставалась бы без своей существеннейшей части[481]. Такое признание со стороны Баура за историей догматов христианства первенствующего места в церковной истории делает честь церковно-историческому мировоззрению Баура. Вопреки господствующим воззрениям прежнего рационализма, который видел в истории догматов только отпадение христианства от самого себя и который пренебрежительно относился к этой части церковной истории, Баур сделал историю догмы собственною душею церковной истории. Он нашел в истории догматов важнейшее выражение христианского сознания данного времени и чрез это разрушил один из тех предрассудков, от которых страдала историография прежнего времени и от которых не свободен был и славный Неандер[482].
Нам нужно сделать еще одно замечание касательно воззрений Баура на метод историка, и мы покончим с его теоретическими взглядами по этому вопросу. Честнейшими принципами, условливавшими разнообразие, подвижность церковно-исторических явлений, по Бауру, так же как и по Неандеру, служит встреча и борьба противоположностей в направлениях. Отсюда, он говорит: протест против того, что установилось в церкви, противоположность к тому, что утвердилось, отрицание существующего порядка — вот принцип, одушевляющий историю церкви[483]. Такое возникновение противоположностей во внутреннем состоянии церкви, по Бауру, всегда ведет к высшему и высшему развитию церкви. Впрочем, подробности об этой борьбе противоположностей, условливающей, по Бауру, развитие церкви, мы изобразим при ознакомлении с самой его историей.
Таковы теоретические взгляды Баура на дело церковного историка; теперь посмотрим, как именно Баур применяет эти взгляды на практике, т. е. в своей церковной истории. Всегда ли он остается верен им? На это нужно отвечать отрицательно. В самом деле, рекомендуя безпредвзятость, как высшее условие для историка церкви, сам Баур однако же строит и обрабатывает историю церкви по готовым теориям. Церковная история Баура в существе дела есть опыт приложения философских идей Гегеля к прошедшим судьбам христианства. Поэтому, чтобы понять надлежащим образом его историю с её тезисами, антитезисами, с её положениями и противоположениями, с её околичностями, по которым проводится Бауром развитие христианства, нужно взять во внимание главные принципы этой философии. Разгадку всей мировой жизни Гегелева философия предполагает найти в абсолютной идее, как этот философ называет Божество, с её прогрессом и развитием. Явления природы и истории, по этой философии, суть осуществление стремления абсолютной идеи к высшему и высшему саморазвитию. Чтобы раскрыть свое содержание абсолютная идея вечно воплощается в новые и новые формы. Но эта идея не стремится вдруг осуществлять, воплощать себя, она начинает с самых элементарных проявлений и раскрывается последовательно, подвергая себя бесчисленному ряду метаморфоз, бесконечному процессу, чтобы постепенно обнаруживать свое содержание. Этот бесконечный процесс развития совершается не по кратчайшему пути, не по прямой линии, абсолютная идея совершает свое развитие извилистым, кружным путем. В этом процессе каждая стадия развития начинается крайнею односторонностью, а каждая последующая ступень не только отрицает предшествующую в её историческом явлении, но и существенно преобразует ее в её принципе, так что в конце каждой стадии получается результат, совершенно не соответствующий началу. И этот процесс бесконечен. Подобные же стадии развития проходит у Баура и христианство в своем развитии и историческом бытии.
После этого пояснения приступаем к анализу церковной истории Баура. Мы впрочем, рассмотрим лишь его историю первых трех веков и более или менее коснемся его истории от IV до VII века.
Церковная история Баура первых трех веков замечательна своими оригинальными взглядами на сущность и происхождение христианства. Эти его взгляды излагаются здесь в первых двух обширных главах. На этом отделе Баурова труда уместен был бы эпиграф, которым Дант украсил врата ада: «оставь надежду всяк, сюда идущий». В самом деле, здесь Баур требует, чтобы читатель отказался чуть ли не от всего, с чем сжился христианский мир в продолжение ХVIII-ти веков. Отличительный характер его воззрений в этом случае состоит в смешении целых веков между собою, первого со вторым, начала века с концом, в смешении истинного и достоверного с неподлинным и вымышленным, в смешении основного и первоначального со второстепенным и маловажным, богооткровенного с еретическим и пр.
Вот представление Баура о происхождении христианства: христианство явилось в очень простой форме, в форме чисто нравственного учения. Оно стояло в самых тесных связях с основными воззрениями иудейства, из которого оно породилось. Одно отличало первоначальное христианство от
