Випатти… Все-таки векшский слишком мягкий язык, раз даже для надвигающейся катастрофы у них такое певучее название. Интересно, как по-векшски смерть?

— Вы куда? — Сеня догнал на границе очищенной заградительными кострами земли.

— Да просто проверю, — попытался отмахнуться Ян. — Я быстро.

Потом до него дошло, что Мигель не помогать его останавливать вместе с Сеней пришел, а двинулся вглубь Рубежей вместе с Яном.

— А вы куда? — спросил он и указал рукой Арсению за спину, на манжете черной рубашки блестели золотые разводы.

«Слезы вытирал? Или кровь… Может быть такое, что у него золотая кровь?»

— Чего? — удивился Сеня и обернулся.

Конечно, за его спиной обнаружился Майки Феллоуз, выглядящий гораздо бодрее, чем совсем недавно. Он тоже обернулся по указке Мигеля и, ничего стоящего не заметив, пожал плечами.

— Так, — Сеня ухватил Майки за ворот ветровки и потянул на себя. — Тебе чего на месте не сиделось? Я вроде бы объяснил, чтобы ты у костра оставался, пока я этих идиотов обратно возвращаю.

— Сам бы и сидел! — парнишка безуспешно попытался освободиться от захвата, но Арсений оказался выше и сильнее. — Да отпусти уже! Все равно после выходки нашего общего благодетеля никуда я от вас не денусь. Так бы еще Чихеру-чан могла приютить!

— Если бы насмерть перед этим не прибила, — хмыкнул Ян. — Ты, кстати, откуда знаешь, что Иссин Абэ умер?

Майки перестал вырываться и с удивлением посмотрел на Яна.

— Ты сейчас специально блаженного строишь?

— Нарочно.

Сеня вздохнул и выпустил свою жертву, но натянуть на себя привычную менторскую маску не успел — Мигель его опередил.

— У клана Абэ строгая иерархия с магической привязкой к личным тату. Когда один из бойцов клана умирает, будь то глава или мальчик на побегушках, у остальных на тату загорается огонь с именем погибшего. Парень, очевидно, терся рядом с Чихеру-сан, вот и увидел.

Кланы Абэ и Феллоузов часто работали вместе: одни ловили преступников, другие скармливали их теням. Неудивительно, что их дети знали два языка — английский и японский — на случай, если окажутся в слепом пятне. Получалось, что Ян зря вступился на Майки. Или нет, раз он предпочел сунуться за остальными вглубь Рубежей?

— Ясно. В общем, возвращайтесь все трое обратно, а я проверю чего там случилось.

— Нет! — что интересно, сказали хором, но с разными интонациями.

— Да в одиночку я быстрее управлюсь!

— Ага, чтобы Макс мне потом уши открутил? — возмутился Сеня. — Причем это только в том случае, если ты вернешься целым и невредимым.

— Вот-вот! — поддакнул Майки и схватил от Арсения подзатыльник.

Мигель же молча развернулся и просто пошел вперед. Шел он быстро, словно боялся опоздать или, наоборот, хотел оторваться от преследователей или нежеланных попутчиков. Если и дальше продолжать спор — уйдет далеко, потому Ян махнул рукой, мол, делайте, что хотите, и тоже направился в ту сторону. Сеня с Майки поплелись следом. Майки молчал и пинал пыль, поднимая черные всполохи, Сеня поначалу пытался вразумить Яна, потом осознал бессмысленность своих увещеваний и умолк.

Через полтора часа оказалось, что прошли они уже много, и цепь заградительных костров спряталась за линией горизонта. Ян и забыл, что они не на равнине — в горах, и что воздух разряжен и холоден не чувствуется только из-за внутреннего огня и нанесенных на кожу защитных рун. И чем дальше они заходили на оскверненную тенями территорию, тем тяжелее становилось.

Первым выдохся Майки. Он пока еще не просил остановиться и споткнулся всего один раз, но бросал вперед полные надежды взгляды, как будто там должен был показаться дорожный знак «Вы на месте». Так смотрела Лана, когда Ян в детстве тащил ее из школы до дома и решался срезать дорогу через дворы. Испуг и усталость вперемешку с львиной долей гордости и щепоткой доверия к тому, кто ведет. Только вот теперь Ян и сам не знал, куда идет, и тоже ждал указателя, после которого можно будет повернуть обратно. Хотя бы повернуть.

— Привал, — негромко скомандовал он и, подойдя к Майки, протянул к нему руку с готовой защитной руной: — Давай твою защиту подправлю, раз уж ты теперь на моей совести.

Судя по тому, что парнишка даже не огрызнулся, чувствовал он себя хуже, чем выглядел. Ян начертил на нем все защитные руны, какие сумел вспомнить и повернулся к Сене.

— Пока сам справляюсь, — усмехнулся друг. — Мигеля можешь не спрашивать, ему, кажется, вообще пофиг, что мы по оскверненным землям шляемся. Вон, погляди.

Мигель стоял немного в стороне и нетерпеливо посматривал на остальных, как будто не решался уйти один только из-за опасений за их жизнь, никак не за свою. Золотые разводы на манжете рубашки превратились в очертание сложных рун, похожие символы блестели вокруг левого глаза, похожие на кусочек веницианской маски. Можно было списать на последствия вхождения в Конклав Огня, но у Макса и других чистильщиков ничего подобного не проявлялось. И на них точно действовало осквернение, а вот на Мигеля, кажется, совсем нет. Ладно, по крайней мере, за этого точно не стоило переживать.

— Хорошо. Подождите еще немного, я костер здесь организую, чтобы было на что ориентироваться, когда будем возвращаться.

Парни возражать не стали, даже Мигель. Ян отошел от них шагов на десять, опустился на землю, усевшись по-турецки, и принялся по памяти восстанавливать охранную руну Внешнего Рубежа. Конечно, те руны, в которых сейчас горели заградительные костры, были начерчены по специально разработанной технологии, при поддержке Агни и реки, закрепленные ритуалом. Новая руна даже с призванным костром продержится не так долго: часть огня уйдет на удержание плетения, остальное сожрет осквернение. Если бы не последнее, можно было бы потихоньку отвоевывать у теней территорию, жаль, что их запасы, кажется, безграничны. Уж если тела Агни хватило, чтобы разделить обе реки, то и Врата, должно быть, почти такие же бесконечные.

С руной пришлось повозиться, а вот Изначальное Пламя с радостью влилось через руки Яна в мир, завихрившись в языки пламени и искры получившегося костра: меньше, чем на Внешнем Рубеже, но как маяк-ориентир будет виден еще долго, а потом можно сотворить новый. И все-таки как приятно смотреть на рыжие трещины, разбегающиеся от костра по земле! Довольный собой Ян отступил назад и до него донесся спор, неслышимый раньше из-за треска огня. Ругались Майки и Сеня, вернее Майки старался задеть за больное, а Сеня пока еще лениво отшучивался. «Пока», потому что с каждым его ответом шутки становились все злее и злее. Наглотались осквернения? Или просто терпеть друг друга не могут, благо каждому есть за что?

— Можно подумать, ты сам весь такой чистенький и ни разу не причастен к творящемуся здесь, — Майки демонстративно обвел рукой вокруг.

— Эт каким боком-то? — усмехнулся Сеня и скрестил руки на груди.