Первыми зашевелились Церберши — приложили обновлениями сначала себя, а затем всех желающих, и вместе с ними рванули к туалетам. А я, Варя и примкнувшая к нам Инна отправились в грузовой отсек. Готовиться к высадке. Пока шли через салон-гостиную, поздоровались с «бодрствующей сменой», позаимствовали в мини-баре по бутылке минералки и полюбовались «спящим красавцем», его личным помощником и телохранителем. Хотя нет, не так: убедились в том, что первый все еще спит, и посочувствовали последним, судя по потухшим взглядам, пребывавшим далеко не в самом хорошем настроении.

А потом «Байкал» легонечко коснулся ВПП, пилоты включили реверс движков, и в отсеке воцарился структурированный хаос — «языков» перетащили на рампу и уложили ногами к ее краю, затем перекидали к нему же парашютные сумки и подняли защиты двух стихий. На всякий случай. После чего пострадали. Из-за того, что прилетели на родину «своим ходом», то есть, без «Хозяев Леса» или, на худой конец, «Росомах». Но стоило самолету остановиться, а рампе просесть под ногами, как нам стало не до досужей болтовни — Ика, Агрессия, Щелчок и Волна выскользнули наружу, огляделись, дали добро на выгрузку, и мы, подхватив бессознательные тушки, рванули к винтокрылым машинам…

…Увидев «спящего красавца», Сергей Геннадьевич, встретивший нас на вертолетной площадке, изумленно выгнул бровь и поинтересовался, что Яков Павлович делает в России.

— Продолжает грезить… — язвительно начала старшая сестричка, сделала небольшую паузу и добавила: — … о том, как примажется к нашему успеху!

Реакция Рахманинова приятно удивила — вместо того, чтобы заявить о неуместности подобных шуток или вообще заступиться за действительного статского советника, он холодно усмехнулся и дал понять, что всецело на нашей стороне:

— Он был отправлен в Империю Солнца не за этим. И возвращаться в Великий Новгород вместе с вами ему никто не позволял. Значит, ответит. По полной программе. Обещаю.

— Будете воспитывать, объясните ему, пожалуйста, что обращаться к нам, как к деревенским клушам, не стоит… — попросила матушка.

Тут личный порученец Ярослава Георгиевича нехорошо прищурился, коротко, но очень энергично кивнул,

подозвал к себе ближайшего Конвойного и дал ему на редкость жесткие инструкции. Если бы не пара-тройка странных взглядов, брошенных на Раису Александровну, то я бы, пожалуй, счел это более-менее нормальным. А так отправил в личку Ики знак вопроса.

Ответ прилетел через четверть минуты и заставил мысленно хмыкнуть:

«Он к ней неровно дышит. И уже возненавидел Лобачевского за то, что тот посмел вызвать неудовольствие Суккубы. Кстати, в ее эмоциях появился интерес…»

Я поблагодарил эмпатку за «консультацию» и написал следующее личное сообщение. Самой буйной Земляничке команды:

«Ты ведь заметила, что Сергей пытается тебя защитить? Если ты к нему не присмотришься, то я тебя не пойму…»

Она ответила не сразу, зато в своем непередаваемом стиле:

«Уже. В смысле, согласна с тем, что он — по-настоящему достойная и, что не менее важно, достаточно жесткая личность. Поэтому дам шанс и ему, и себе. Только не подталкивай Сергея ко мне, ладно? Я хочу оценить все грани характера этого мужчины, начиная с наблюдательности и заканчивая решительностью…»

Я невольно улыбнулся и набрал еще два предложения:

«Не буду ни подталкивать, ни заставлять ревновать. Хотя изнываю от желания тебя обнять, назвать своей умницей и чмокнуть в щечку…»

«Лишишь меня этого удовольствия — убью!» — пригрозила она и первой двинулась следом за Рахманиновым к башенке лифта.

В этот момент я вспомнил о буйстве санитарно-эпидемиологической службы и приготовился к проверкам на каждом шагу. Ан нет, нас остановили всего один раз. На минус втором этаже. В специально оборудованном боксе с дезинфицирующими артефактами. А требовать пройти полную диагностику и не подумали, так как откуда-то знали, что в нашей команде имеется несколько их высокоранговых коллег с «очень серьезным практическим опытом». Вот мы дальше и ломанулись. А через несколько минут, оказавшись в своем крыле, попали в ручки второй половины команды.

Нет, рвать нас на части и терроризировать вопросами «младшие», конечно же, не стали. В смысле, сразу. Зато после того, как мы ополоснулись, переоделись и завалились в трапезную, Ларс врубил «глушилку» и потребовал подробнейшего рассказа, а Дауд демонстративно заблокировал дверь.

Я догадывался, что так и будет, поэтому сделал ход конем — разрешил Варваре показать им нарезку без «купюр», а сам расслабился. Правда, на первых же секундах просмотра мое расслабление как ветром сдуло: этот видеоролик показывал боевое применение доработанных легендарных заклинаний, да еще и с пары-тройки ракурсов! А еще он позволил увидеть тот бой «со стороны» и переключил меня в аналитический режим. Жаль, что совсем ненадолго — в тот момент, когда там, в записи, перед «экраном», прибитым к стене кабинета Амару, возникла Суккуба, в реальную дверь постучала она же и сообщила, что нас вызывает к себе государь.

Мы — то есть, моя матушка, Раиса Александровна и я — вышли в общий коридор буквально через минуту, посочувствовали все тому же Рахманинову, несмотря на ранний час, успевшему основательно умотаться, в сопровождении этого бедняги добрались до приемной Императора, прошли мимо семи Очень Важных Сановников, дожидавшихся аудиенции, и оказались в кабинете главы государства.

В помещении оказалось на удивление многолюдно: кроме его хозяина, в нем обнаружились Мирослава Михайловна, Яромир Ярославович, Валентина Алексеевна и Масума бинт Фалах. Я оценил их настрой и пришел к выводу, что эта пятерка о чем-то договорилась. И убедился в своей правоте сразу после обмена приветствиями — дав нам опуститься в кресла, Ярослав Георгиевич врубил стационарную «глушилку» и сходу взял быка за рога:

— Лютобор Игоревич, в далекой юности, читая жизнеописание самых известных Физиков-Молниевиков древности, я отказывался понимать, почему главы государств, в которых рождались, инициировались и служили живые воплощения понятий «Верность», «Служение» и «Чувство долга», не ценили их бескорыстную помощь и самопожертвование. Лет в двадцать пять, увидев, как с одним из них строит отношения мой отец, я страшно возмутился, дождался возможности переговорить с последним наедине и… не лишился статуса наследника только благодаря заступничеству моей матушки. После того, как батюшки не стало, я радикально изменил подход к Одаренным с таким сочетанием Даров, из-за чего года четыре, если не больше, воевал со старшими родичами и членами Императорского Совета. Не скажу, что было легко, но все следующие Физики, взятые мною под свое крыло, стали получать всестороннюю