можете справиться.

Командир сжал челюсти.

– Почему вы не убили ту тварь?

– Я, к сожалению, не всегда могу это сделать.

– Тогда почему вы не рассказали об артефакте сразу?

– Вы не спрашивали, – спокойно ответила я, чувствуя, что еще чуть-чуть, и меня буквально обольет рвущимся из начальника дворцовой охраны раздражением. – А выдавать семейные тайны без веской причины я не обязана.

И вот тогда господин Иггер задумался, а потом неожиданно усмехнулся.

– Хорошо, я вас понял, леди. Тогда ответьте на другой вопрос: ваш артефакт могут почувствовать твари?

Я неохотно кивнула.

– Да.

– То, что от нас отвязались те летуны, обусловлено именно этим?

– Вероятнее всего.

– Но тогда значит ли это, что вскоре они вернутся? – голос командира внезапно стал вкрадчивым и совсем-совсем нехорошим. Лицо почти не изменило своего выражения, но вот глаза блеснули так, что любой другой на моем месте точно бы поежился: господин Иггер определенно злился. Причем, будучи человеком сдержанным, он предпочитал этого не показывать, а сразу оторвать голову дураку, рискнувшему вызвать его раздражение.

Но я только хмыкнула.

– Все может быть. Я не знаю, как мыслит местная нежить, поэтому не берусь предугадать их поведение. Но не думаю, что вы предпочли бы похоронить своих бойцов под теми деревьями, чем получить хотя бы такую отсрочку. Хотя, возможно, я и неправа. Быть может, мне не стоило вмешиваться и следовало подождать в сторонке, пока вы благополучно перебьете всю стаю и со всех ног ринетесь меня спасать. Вы ведь собирались исполнить свой долг, правда? Его величество не напрасно на вас рассчитывал?

На болоте снова стало очень тихо. Командир все еще злился, полагая, что я из вредности утаила от него важную информацию, которая могла серьезно повлиять на исход нашего мероприятия. Мне было неприятно. Оставшиеся не у дел Драконы вовсе не знали, куда себя девать, потому что встревать в разборки начальства были не приучены и вообще очень чтили субординацию. Обиженная мною тварь тоже незаметно затихла, уползя зализывать раны куда-то под ряску. Болото недовольно побулькивало, то и дело обдавая нас богатыми ароматами сернистых источников. Птички по-прежнему не пели. Примятая трава на кочках, после того, как неподалеку бесновалась нежить, была щедро полита грязью и вынужденно припала к земле. В общем, настроение было гадким, окружающая действительность еще более гадкой, а какие-либо перспективы вообще не просматривались.

– Вы правы, леди, – внезапно помрачнел господин Иггер и, вспомнив о чем-то важном, резко отвернулся. – Долг – это то, от чего ни один из нас не может отказаться. Но я вынужден просить вас впредь не совершать потенциально опасных действий, предварительно не согласовав их со мной. Иначе я не отвечаю за вашу безопасность.

Ох, чего мне стоило промолчать в этот момент…

– Благодарю, – не дождавшись ответа, снова нацепил на себя бесстрастную маску благородного сэра командир. После чего дал отмашку и, ни разу не обернувшись, первым продолжил путь.

Глава 5

До самого вечера мы шли практически без остановок. Командир гнал вперед так, что даже мне было весьма нелегко удержаться с ним наравне, не говоря уж о том, что к наступлению темноты Драконы осунулись настолько, что их посеревшие лица и провалившиеся от усталости глаза было невозможно объяснить никакой игрой света и тени.

Я со своим мнением больше вперед не вылезала и вообще старалась не отсвечивать. Только и того, что пришлось собраться с силами и не пыхтеть, как паровоз, в особо трудных местах. А когда мужчины в очередной раз поменялись, и у меня за спиной оказался господин Иггер, еще и сделать вид, что исходящие от него волны подозрительности никоим образом меня не касаются.

Судя по всему, наш доблестный командир, наконец, сообразил, что для благородной леди я слишком долго иду без нытья и капризов. А то, может, он даже решил, что я тут в упрямицу играю и после недавнего разговора умру, но из гордости не признаюсь, что едва способна волочить ноги.

Я, правда, устала, да и гордость моя никуда не делась, но молчала я лишь потому, что остальные шли без единого возражения и, кажется, решили полностью довериться командиру.

О чем при этом думал сам командир, не берусь судить. На мой взгляд, гораздо полезнее было сделать небольшой привал, чтобы люди могли перевести дух. Но он, видно, решил идти до упора в надежде на то, что мы доберемся до леса хотя бы к ночи.

Не добрались – сразу скажу, забегая вперед. Но, в общем-то, это и так было очевидно, несмотря на то, что темная полоса за этот день отчетливо приблизилась, и ее можно было легко разглядеть, не пользуясь для этой цели высокими деревьями.

Как ни странно, за это время нас больше никто не порывался нагнать, съесть или даже просто приблизиться. Весь нелегкий путь мы преодолели без каких-либо препятствий со стороны местных обитателей, что, если честно, несколько напрягало. Это было похоже на затишье перед бурей. А с учетом того, что большая часть тварей наверняка станет активной лишь после полуночи, я ждала темноты с изрядным беспокойством.

Долгожданный привал мы сделали уже в сумерках, когда на нашем пути встретился небольшой, но на удивление сухой островок, на котором с относительным комфортом мог устроиться небольшой отряд. Десяток сухих деревьев, отлично подошедших бы для костра, если бы у кого-то имелось огниво, густые кусты по одному краю, мягкая травяная подстилка и поросшие мхом старые пни, между которыми тем не менее можно было даже лечь в полный рост, не слишком мешая соседям.

Еды, разумеется, никакой не было, так что пришлось обходиться голодным пайком. Воды во флягах оставалось на донышке, и ее, недолго думая, разделили по глотку на каждого. Одеялами, естественно, никто из нас не запасся, так что укрыться было нечем, но вот у Дрома и Дэла оказались при себе тонкие плащи, которые не очень-то пригодились в Пустыне, но вполне могли создать некоторый комфорт здесь. Собственно, один из них, не сговариваясь, отдали мне как плохо переносящей лишения даме, а второй решили передавать из рук в руки тому, кому повезет первым отправиться на заслуженный отдых.

Караул мужчины распределили по жребию и тут же разошлись в разные стороны, внимательно наблюдая за болотом. Дэлу, как наиболее пострадавшему после схватки с крыланами, командир разрешил лечь сразу и, добровольно отдав ему последний плащ, последовал его примеру, не смутившись перспективой ночевать на голой земле. Остальные послушно остались бдеть, терпеливо дожидаясь окончания своей смены. А вот насчет меня, как и следовало