«Это состояние особой адекватности; мы под это состояние и вытекающие из него действия не можем подставить самосознательного субъекта или агента этой адеквации, который достигает ее путем некоторым образом направленного и просчитываемого по шагам мышления… Само это действие адекватно, оно не может быть разложено» [342, с. 69].

144

Ср.: «Можно взять тома… по психологии, и вы странным образом не обнаружите там некоторых понятий, которые в действительности… являются решающими для человеческих судеб. Например, мы узнаем, что можно что-то забывать или помнить по особому устройству мнемонических следов и некоторых ассоциативных процессов их фиксирования и т. д. А вы оттуда не узнаете, что можно помнить или забывать в силу любви или ненависти» [342, с. 68].

145

Ср.: «Если процессы, противостоящие друг другу в качестве совершенно самостоятельных, образуют известное внутреннее единство, то это как раз и означает, что их внутреннее единство осуществляется в движении внешних противоположностей. Когда внешнее обособление внутренне несамостоятельных, т. е. дополняющих друг друга, процессов достигает определенного пункта, то единство их обнаруживается насильственно – в форме кризиса» [355, т. 23, с. 124].

146

Тот же Деррида не зря всячески избегал превращения деконструкции в метод.

147

Кстати, неслучайно Йоэль Регев выступает также против корреляционизма (утверждающего неустранимую связность познающего и познаваемого) – вместе с Мейясу [361], который выстраивает неоклассическую концепцию, пытаясь, вслед за классической наукой, увидеть всё за пределами всякого смотрения или получить результат наблюдения без наблюдателя – одним словом, опять-таки найти очередное «самое дело» на самом деле.

148

Ср.: «Когда мы рассматриваем предметы природы, особенно живые, таким образом, чтобы уразуметь взаимосвязь их сущности и деятельности, то нам кажется, что мы лучше всего достигнем такого познания путем разъединения частей; и действительно, этот путь может вести нас очень далеко… Однако эти разделяющие усилия, продолжаемые всё дальше и дальше, имеют и свои недостатки. Живое, правда, разложено на элементы, но вновь составить его из таковых и оживить оказывается невозможным… У немца для комплекса проявлений бытия какого-нибудь реального существа имеется слово Gestalt» [144, с. 69–70].

149

Ср.: «Так вот, цепочка рассуждения такая: если вы хотите объяснить, почему параллельные линии не пересекаются, вы должны иметь инфляцию. Если вы имеете инфляцию, то прежнее объяснение того, почему у вас есть материя и нет антиматерии, – объяснение такое: а она с самого начала была, материя, – это объяснение не работает. Потому что даже если сначала была материя, после инфляции ее уже больше не было, и ее надо было создать. Единственный способ создать ее опирается на возможность, что барионы не сохраняются, барионное число не сохраняется. Таким образом, свидетельство несохранения барионного числа – это тот факт, что параллельные линии не пересекаются, потому что единственное объяснение этому делу – инфляция…» [307].

150

Ср.: «Чистое, вездесущее, не знающее меры саморазличение, стирающее все различия, но превосходящее всякое тождество, не имеющее идентичности, вечное движение от (не)себя к (не)себе, бесконечно малый и неуловимо быстрый круговорот в беспредельности пространственно-временного континуума» [337, с. 284].

151

«Стратегия есть некоторый план, настолько исчерпывающий, что он не может быть нарушен действиями противника или природы, т. к. всё, что может предпринять противник или природа, вместе с набором наших возможных действий, является частью описания стратегии» [97, с. 34; ср. 220].

152

Вахштайн комментирует: «Для описания этой формы пространственности, отличной как от пространства сетей, так и от евклидова пространства, автор использует понятие “fluid” – термин, которым в физике обозначаются жидкие и газообразные вещества. Дословно: „текучий“, в переносном значении – „подвижный“, „изменчивый“, „нестабильный“. Выражения „текучая пространственность“ и „пространство потоков“ используются автором как синонимичные» [311, с. 37].

153

Ср.: «Интенциональные феномены вроде значений, объяснений, интерпретаций, убеждений, желаний и восприятий функционируют только в пределах Фона способностей, которые сами не являются интенциональными… В целом интенциональные состояния в изоляции не могут определять условия выполнимости. Для того чтобы иметь одно определенное убеждение или желание, я должен иметь целую Сеть других убеждений и желаний… В дополнение к Сети нам потребуется ввести Фон способностей, которые сами не являются частью этой Сети. Или скорее вся Сеть нуждается в Фоне, поскольку элементы Сети не являются самоинтерпретирующими и самоприменимыми» [468, с. 166–167].

154

Ср.: «Тональ – это организатор мира… На его плечах покоится задача создания мирового порядка из хаоса… Всё, для чего у нас есть слово, – это тональ» [249, с. 123–124]. «Тональ творит мир, потому что он свидетельствует и оценивает его согласно своим правилам… Другими словами, тональ создает законы, по которым он воспринимает мир… Тональ – это остров… Нагуаль – это та часть нас, для которой нет никакого описания – ни слов, ни названий, ни чувств, ни знаний» [249, с. 126–127]. «Итак, тональ – это всё то, из чего, как мы думаем, состоит мир… Нагуаль – там… вокруг острова» [249, с. 128–129].

155

Ср.: «Противопоставление вещь (как „чтойность“, нечто) и не – вещь (как ничто) описывает некую фундаментальную структуру мира, а именно соседство вещи-нечто с не-вещью-ничто, более того, выдвинутость вещи и „вещного“ в ничто как бы на суд, осуществляемый этой „безосновной основой“, основой-бездной (ср. у Экхарта – Ôgrun delôse tief арgrunt, in dîner tiefe bistû hôch, in dîner hôcheit nider!) над миром „вещного“» [513, с. 57].

156

«Хорошо известно: то, что Платон в „Тимее“ обозначает именем „хора“, кажется, бросает вызов той „непротиворечивой логике философов“, о которой говорит Вернан – „бинарной логике «да» и «нет»“. Она, возможно, могла бы подчиниться „логике, отличной от логики логоса“. Хора – ни „чувственная“, ни „умопостигаемая“ – относится к „третьему роду“ (triton genos (48e, 52a)). Мы не можем даже сказать о ней, что она ни то, ни это или что она одновременно и то, и это…» [196, с. 137–138]. «Это колебание между двумя родами колебаний: двойным исключением (ни/ни) и участием (сразу и то, и это). Однако имеем ли мы право переносить логику, паралогику или металогику на это сверх-колебание от одной целостности к другой? …Рассуждение о хоре есть также рассуждение о роде (genos) и о различных родах рода» [196, с. 139–140]. «Чтобы осмыслить хору, нужно вернуться к началу более старому, чем начало,