своих подданных для своего выкупа. Другой, меньший отряд был набран в Мэне и провинциях вдоль Луары. Этими людьми командовал Гийом де Краон, чья семья на протяжении нескольких поколений была влиятельной в регионе. Обе армии ничего не добились. Стоимость кампании Тибо оказалась сильно заниженной. Ему потребовалось два месяца и все его средства, чтобы собрать армию гораздо меньшую, чем он планировал. Не имея сил для прямого столкновения с герцогом Ланкастером, он проводил операции из отдаленных Витре и Динане. Если английской армии и был нанесен какой-то ущерб, то он не зафиксирован. У южной армии дела обстояли еще хуже. По какой-то причине Гийом де Краон был заменен на Фулька де Лаваля, капитана, который возглавил весьма успешное французское вторжение в Нижнее Пуату в 1349 году. Фульк начал действовать в Мэне в начале декабря. Но вскоре после этого его армия столкнулась с большим английским рейдерским отрядом и была разгромлена. Четыреста его людей были убиты или взяты в плен. Среди пленных был и сам Фульк[447].

В отсутствие эффективных подкреплений оборона Ренна легла в основном на плечи его жителей и гарнизона, а также будущего героя, молодого бретонца Бертрана дю Геклена. Этот безвестный оруженосец из района Динана несколько лет руководил отрядами партизан в лесах и болотах восточной Бретани — ведя жизнь, как и многие английские командиры, между войной и бандитизмом. Дю Геклен действовал за осадными линиях в тылу армии Ланкастера, нападая на обозы, уничтожая продовольствие, устраивая засады и убивая отдельные группы английских солдат. Дофин ничем не помогал ему. Но Бертран получил ренту 200 ливров в год, когда Ренн был освобожден от осады, и его подвиги стали легендарными, прославленными посредственными стихами в жанре chanson  de  geste[448].

В новом году, когда англичане и наваррцы начали продвигаться за пределы Нормандии в сторону Иль-де-Франс, французские командиры в этом регионе не смогли ничего сделать, чтобы остановить их. Филипп Наваррский двинулся на восток из Котантена во главе конного войска численностью около 800 человек. Большинство из них были его собственные наваррские солдаты и вассалы его семьи. Но было также 100 английских и немецких воинов и примерно столько же лучников, набранных для Филиппа в Англии. Их командир, Ричард Тотешем, был опытным рыцарем из двора Эдуарда III, за плечами которого были годы службы в Бретани и осада Кале. Небольшая армия двинулась по дороге через Бессен. Она заняла ряд замков к востоку от Байе, не встретив серьезного сопротивления. Затем, обойдя Кан, она двинулась прямо к Парижу. 11 января 1357 года о ее передвижении сообщили из Л'Эгль, очевидно, она направлялась к Дре. Слухи преувеличили силы англо-наваррцев в несколько раз. Паника распространилась по всему Иль-де-Франс. Дре обратился за помощью к Парижу. Париж обратился ко всем крупным городам севера. Их умоляли огласить новость на улицах и призвать добровольцев на защиту. "Вы знаете, что король и большинство его капитанов находятся в руках англичан, — говорили парижане, — они сейчас ничего не могут для нас сделать". Примерно на третьей неделе января 1357 года англо-наваррская армия прошла Шартр. Пройдя по плоским равнинам Босе, она приблизилась к столице на расстояние восьми миль, затем развернулась и вернулась домой[449].

* * *

Добились ли Филипп и Тотешем чего-то, кроме террора? Когда-то англичане надеялись, а возможно, и рассчитывали, достичь своих политических целей во Франции с помощью эффектных набегов, подобных этому, разрушений в больших масштабах в сочетании с дипломатическим давлением и периодическим привлечением больших армий. Они приняли этот метод ведения войны по финансовым, а не военным причинам. Он мало требовал от казны короля или его административных ресурсов, но его малая эффективность была очевидной. Хотя непосредственный политический эффект от английских набегов был очень велик, но если англичане не могли удержать территорию, по которой проходили, он обязательно оказывался недолговечным. Герцог Ланкастер, который в значительной степени способствовал совершенствованию методов проведения шевоше, был одним из первых, кто признал это. Сам факт того, что он был готов предпринять длительную осаду, чтобы захватить Ренн, город, имевший большое административное и экономическое значение, но небольшую военную ценность, был симптомом возрождения интереса английских лидеров к постоянной оккупации территории.

Поворотный момент наступил немного раньше в Бретани во время лейтенантства сэра Томаса Холланда в 1354 и 1355 годах. Холланд разработал или, по крайней мере, ввел в действие первую финансово устойчивую систему оккупации, которую англичане смогли создать за пределами Аквитании. Хотя этот факт нигде документально не подтвержден, достаточно ясно, что в течение короткого времени после своего прибытия в провинцию он достиг соглашения с независимыми капитанами, контролировавшими внутренние гарнизоны, которые так осложняли жизнь его предшественнику. Все главные крепости Бретани, контролируемые капитанами, перешли в руки английского короля. Если, как Роберт Ноллис и Роджер Дэвид, они получили королевские хартии, признающие их притязания, то они были аннулированы. Затем замки вновь передавались тем же людям по желанию короля и на условиях, которые обязывали их платить ренту за привилегию взимать patis с окружающих районов. С новыми завоеваниями поступали аналогичным образом. Они либо предоставлялись завоевателю на ограниченный срок, либо сразу отходили под руку короля и сдавались им за фиксированную арендную плату. Ни один из договоров не сохранился. Но, скорее всего, они предполагали такие же обязательства со стороны капитанов, какие Эдуард III устанавливал в других частях Франции, включая службу в войсках лейтенанта, когда это было необходимо. В итоге, офицеры короля содержали гарнизоны за его счет в Ванне, Бресте, Бешерель и, время от времени, в Плоэрмеле, в то время как около двух десятков других мест были заняты от его имени людьми, которые были связаны с ним контрактом, а в некоторых случаях, как, например, с Ноллисом, более широкими обязательствами, которые выходили за рамки контракта и даже за пределы Бретани[450].

Относительно высокая степень административного контроля, который лейтенанты короля теперь могли осуществлять в Бретани, отражалась на их доходах. В свои замки они назначали кастелянов, которые вводили систематический сбор patis, как это делали независимые капитаны на протяжении многих лет, но в более широком масштабе и в более формальной и методичной традиции английской гражданской службы. В крупных городах был создан штат клерков. Оценщики составляли квоты для каждого прихода, которые собирались дважды в год в денежной или натуральной форме или в виде трудовой повинности в соответствии с приблизительной оценкой его платежеспособности. Местные сборщики были назначены для обхода деревень. Задолженности тщательно регистрировались. Методично рассматривались заявления о переоценке по причине бедности или военного ущерба. С точки зрения практических целей это была система всеобщего налогообложения. В конце 1350-х годов королевский кастелян Бешереля требовал patis  с более чем 160 приходов северо-восточной Бретани. Они простирались от Мон-Сен-Мишеля на востоке до полуострова Трегье на западе и на юг почти до Плоэрмеля. Теоретический доход от patis Бешереля