Шин Ёсунг:

«…Состояние Аджосси немного странное».

***

Когда операция началась, первое, что сказала Айлин, было:

«Ты должен пойти со мной».

«…Я могу чем-то помочь?»

«Да».

В тот момент, когда я вышел из комнаты, я увидел фрагменты сломанной истории моей матери. Моя мать, которая победила вернувшихся, вызвав Пунгбаека, была в состоянии, когда все ее истории были нарушены.

[ …Докча. ]

Где-то я почувствовал, что слышу эти слова. Может, это рассказы моей матери. Спокойно я думал о ней.

«Не беспокойся. Я никого не выбирал».

Душа моей матери должна быть восстановлена как можно скорее. Таким образом, у меня было время спасти Ю Сангах. С этого момента пришло время Айлин.

«Персонал, начать подачу магической силы».

Айлин вытащила небольшую кисть и начала собирать плавающие части истории одну за другой.

Сама операция была простой. Собрать фрагменты разрозненных историй и соединить их в контекст.

Это было для того, чтобы восстановить смысл утерянных предложений. Сказать было легко, но количество людей в Путях Выживания, которые могли выполнить такую серьезную операцию, можно было сосчитать по пальцам.

Самой замечательной среди них была Айлин Макерфилд, эксперт по историям рядом со мной.

Началась история «Человек, который восстанавливает историю»!

Каждое слово, которое доходит до ваших пальцев, восстанавливается само

Конец истории, в конечном счете, был частью истории. Каждый раз, когда кисть Айлин двигалась, разбитые истории начинали следовать одна за другой. Звездные жидкости, которые я получил, были клеем, скрепляющим истории.

Предмет «Сома» работает!

Предмет «Нектар» работает!

К тому времени, как прошло 40 минут в операции, лоб Айлин был покрыт каплями пота. Сцена операции Айлин также появилась в «Пути выживания», но я впервые увидел ее и был слегка впечатлен.

Когда общая история была исправлена, Айлин сделала глоток воды. Я спросил Айлин:

«Ничего страшного, если фрагменты не в контексте?»

Я забеспокоился, когда увидел, что фрагменты рассказа, которые собрала Айлин, были не совсем точными.

Айлин слегка вытерла губы.

«Все нормально. Таковы люди».

Конечно, ее слова могут быть правдой. В общем, люди не были аккуратными существами.

Между прочим, слова Айлин на этом не закончились.

«Однако есть некоторые предложения, которые могут быть серьезными, если они неправильно составлены. Например, эти части».

Айлин указала на душу моей матери. В отличие от других восстановленных участков, ее полуразбитое сердце не оперировалось.

«На самом деле операция Сокюнг-сси была немного запоздалой. Ее тема уже повреждена».

«Тема?»

В моей голове пронеслось содержание «Путей выживания».

«Ты знаешь, что каждая душа состоит из историй?»

«Я слышал это раньше».

Это была история, которую рассказала мне Персефона. Айлин продолжала говорить.

«В каждой душе есть основная тема, которая пронизывает ее. Самая важная история, которая составляет суть души».

Я запоздало вспомнил упоминание об этом в «Путях выживания».

«У каждой истории есть тема. Даже история без темы – это тема «нет темы».

«Только человек, лучше всего понимающий эту душу, может прикоснуться к теме».

Я на минуту задумался.

«Тогда причина, по которой ты сказала, что я должен пойти с тобой…»

«Верно».

Айлин кивнула и продолжила:

«Тему может восстановить только тот, кто лучше всех знает душу. Ты должен сделать это сам. Я поделюсь историей…»

Я не слышал конца слов Айлин.

История «Человек, который восстанавливает историю» временно пребывает на кончиках ваших пальцев

«Придется самому?»

«У нас мало времени. Тебе нужно начать сейчас. Медперсонал, будьте готовы дать магическую силу!»

Я смотрел на душу матери, держа кисть. Моя мама лежала тихо с закрытыми глазами, как человек, покрытый саваном. Были морщины и раны, о которых я не знал. У нее были жесткие брови и сухие щеки.

«Думай об этом как о книге. Представь, что все истории перед тобой становятся книгой». – Произнесла Айлин.

Я смотрел на сложные предложения, плавающие передо мной, и пытался проявить свое воображение. Так же, как я перечитывал книгу, которую читал в детстве, я закрыл глаза и протянул руку.

[ «Да, хочешь прочитать эту книгу?» ]

Я очистил обложку от пыли и открыл ее, чтобы увидеть первую страницу, которая была сломана и изношена. Я снова открыл глаза и увидел летающие истории, собранные на конце моей руки.

[«Докча». ]

Предложение за предложением, фрагменты заговорили со мной. Я медленно двигал кистью. Я думал о своей матери. Я вспомнил свою мать. Пахло стариной, когда слова извлекались из колодца старых воспоминаний.

[ «Докча, какой персонаж тебе больше всего нравится?» ]

Тут я начал припоминать. Книги, которые я впервые прочитал вместе с мамой. Я бессознательно пошевелил кистью. Поток предложений был связан моей кистью.

[ «Кажется, тебе не нравится финал. Однако не у всех историй может быть счастливый конец». ]

Человек, который дал мне повод любить книги. За мои грехи она попала в тюрьму. Человек, написавший книгу о нашей истории. Человек, которого я хотел видеть. Человек, которого я обидел. Она была моей матерью, но и самым дальним от меня человеком.

[«Докча». ]

Кровь в гостиной и ощущение падающего ножа. Следующие слова моей матери.

[ «Прочти еще раз». ]

Как только я закончил, кисть остановилась. Тем не менее, тема моей матери была неполной.

«Демонический Король Спасения?»

История моей матери, которая, как я знал, актуальна.

[ «…Грех. Если это грех, это грех». ]

[ «Все ли заключенные так думают?» ]

[ «Смешно, справедливость этого мира». ]

Вокруг меня все еще плавали многочисленные фрагменты рассказов, но они больше со мной не разговаривали.

У фрагментов был контекст, которого я не знал. Я их не слышал, и это были неизвестные предложения.

Я внезапно растерялся, словно брошенный в середину первой прочитанной книги. Единственное, что я знал о Ли Сокюнг, что она моя мать.

Рука, держащая кисть, дрожала. От моего имени говорила дрожь. Я не мог этого сделать. Это мне не по силам.

Запоздалое сожаление захлестнуло меня волнами. Я должен был поговорить с ней больше. Я должен был рассказать ей больше.

Я должен был делиться с ней больше.

Высота руки, держащей кисть, постепенно снижалась. Истории моей матери снова рассыпались. Неизвестные истории моей матери расплылись, как будто они издевались надо мной.

«Может быть, я не единственный».

В тот момент, когда у меня возникла эта мысль, я почувствовал что-то за спиной. Кто-то, кроме меня или Айлин, держал кисть и смотрел в воздух.

«Это то, что ты мне сказал».

Там была женщина средних лет в красивом костюме поверх синей тюремной формы. Это была Чо Юнгран, спонсором которой был Первый спиритуалист Чосон. Другая женщина держала