Путешествие домой ощущается для Веспер совершенно иначе. В компании тех, в чьих жилах течет инфернальная кровь, и с мечом ее не потревожат вечные охотники, рыщущие по Убитым Землям. Кажется, что они почти в безопасности. Она понимает, что ритм путешествия ее расслабляет, а так как Самаэль не спит, то он и берет на себя все ночные дежурства.

Сон и безопасность приносят спокойствие и новый взгляд на вещи. Зачастую она устремляется мыслями куда-то далеко, готовится к разговорам, беспокоится о будущем и решениях, которые предстоит принять. Правда, иногда она оглядывается вокруг и смотрит на мир из рассказов дяди. Она уже так давно привыкла озираться в поисках возможных угроз и ожидать неприятностей, что сейчас ей нравится любоваться окрестностями новыми глазами. Она видит шрамы, оставшиеся от древних войн и опустошительных действий природы, животных и растений, ведущих борьбу за еду, за кров, за доступ к свету. Она видит и другое. Вот цветы с лепестками, похожими на крылья насекомого, с одной стороны кажущиеся прозрачными, с другой – радужными. Вот розовый гриб с колючим пушком, который пищит, если к нему прикоснуться. Вот грызун-полукровка с тигриными полосами, свисающий с ближайшего дерева и танцующий в обмен на угощение.

Козленок съедает только первое, тогда как Ищейка, к великому ужасу Веспер, выбирает третьего.

У Вердигриса они стараются не отсвечивать, а Джем устраивает несколько удачных сделок, обменивая ненужные им вещи на необходимые припасы.

Веспер очень хочется поговорить с Жестокой Судьбой, но она не готова, и город, как она подозревает, тоже. Над ним все еще гордо развевается флаг с изображением вытянутой руки, но она замечает и символы Империи Крылатого Ока, зачастую вывешенные рядом. Равновесие в городе представляется весьма хрупким, и она понимает, что стоит идти дальше.

Как только они покидают Вердигрис, Самаэль берет на себя роль проводника, уводя их с той дороги, по которой шла Веспер. Ей грустно, что она не попадет в Дивенбург и не увидит Нер, но приятно, что не придется вновь идти сквозь леса побегов и тревожить живущий в нем рой.

Они держатся береговой линии, пока не доходят до северного полуострова. Бо́льшая часть земли с годами исчезла, поглощенная ненасытным морем, но над мягкими волнами все еще возвышаются пять больших дисков. Каждый шириной в милю, каждый – сам по себе поселение. На дисках возвышаются здания, чьи гладкие стены сливаются одна с другой, как будто бы все здесь было вырезано из одного пластикового блока.

Пять дисков обесточено, их двигатели сорваны, огни не горят. Это безмолвный памятник лучшим временам.

Самаэль останавливается на границе моря и скал.

– Ждите здесь, – произносит он. – Меня какое-то время не будет.

Джем и Веспер наблюдают за тем, как полукровка заходит в воду. Вода оказывается все выше, сперва касается лодыжек, затем коленей, талии, груди, пока наконец и черные волосы не исчезают из виду. Следует за ним только Ищейка, и, пока он шлепает за хозяином, остается видна лишь его голова.

Этой ночью они находят укрытие в каменной пещере и радуются теплу костра. Джем сидит близко, протянув руки к огню, а козленок дремлет поодаль, во сне дрыгая ногой.

Они слушают треск ветвей и наслаждаются щекочущим ноздри запахом дыма.

Тишину нарушает Джем.

– Ты мне так и не рассказала, как победила Тоску.

– Рассказала.

– Ну хорошо, рассказала, но без подробностей.

– Я не хочу об этом говорить, и в любом случае рассказывать тут почти и нечего.

Джем всхрапывает.

– Трудно в это поверить. Хотя бы расскажешь, что случилось с твоей подругой?

Веспер очень долго смотрит на языки пламени. Неосознанно кусает губы.

– Диада погибла, сражаясь с Тоской. Она пожертвовала собой, чтобы я смогла прикончить инферналя. Она героиня – не я.

– Значит, она и правда была настолько крута, насколько рисовалась. Не могу сказать, что она мне нравилась, но, – он поднимает измятую кружку, – за Диаду.

Веспер поднимает свою кружку вслед за ним, но не отрывает взгляда от огня.

– За Диаду.

Под пасмурным небом дни бегут спокойно и размеренно. Козленок скачет по каменистому пляжу, находит замшелые сокровища, спрятанные под камнями. Джем потихоньку набирается сил и начинает самостоятельно выбираться на прогулки. Иногда Веспер идет с ним, и они рассказывают друг другу о своих жизнях, о любимых цветах, о семье, мечтах и надеждах.

Тихими ночами они могут различить вдалеке тихое гудение, разносящееся по всем пяти плавающим кругам.

Все это время меч спит.

Затем, в одно утро, от одного из огромных дисков отделяется стрела, прорезая волны. На гладком белом корпусе сияет солнце, и двигатель урчит, ловя этот свет и фокусируя его в единственный поток под водой, несущий судно вперед.

На носу корабля с открытой пастью сидит Ищейка. Ветер треплет ему шерсть и раздувает щеки. Позади него у штурвала стоит Самаэль. Руки в защитных перчатках уверенно прокладывают курс, приноравливаясь к малейшему капризу стихии.

Джем и Веспер спускаются к воде, чтобы их поприветствовать.

Когда корабль приближается к мели, двигатель резко перенаправляет свою силу прямиком вниз, и судно аккуратно взлетает на полметра над камнями.

Они поднимаются на борт, и Самаэль вновь поворачивает корабль носом к морю.

– Что скажете?

Веспер смеется.

– Корабль чудесен! Это ты его построил?

– Да. В прошлой жизни мы с командой работали над ним, чтобы расширить дело. Это уменьшенная версия волнореза, которые часто использует Империя, но с более тонкой обшивкой, чтобы сделать его более топливосберегающим. Тут нет никакого оружия, разумеется: у нас не было разрешения, но зато мы расширили отсек хранилища.

Веспер тепло ему улыбается, и он продолжает:

– Прежде чем мы смогли закончить, пришел мой создатель с армией Нелюди, и мы вынуждены были эвакуироваться. Каждое судно в порту употребили для того, чтобы отогнать Первый Круг в море, а нерабочие корабли разобрали на запчасти.

– Но свой корабль вы не разобрали?

– Нет. Когда пришло время, я не смог этого сделать. Спрятал его и поклялся, что когда-нибудь вернусь и его закончу.

– Что ж, теперь-то ты сдержал клятву.

Самаэль проводит рукой по главному экрану.

– Осталось лишь дать ему имя. Даже если я и думал над каким-то вариантом в той жизни, теперь его уже и не вспомнить.

– Как ты хочешь его назвать?

– Не знаю.

Пару мгновений они усиленно думают. Джем первым делится идеей:

– Как насчет «Позднего прибытия»?

Дальше очередь Веспер: