Шрифт:
Закладка:
Даже если он и имел подозрения насчёт неё — даже если ему плевать на общение с прочими писателями, даже если его не выдвинули, — всё равно у него кишка тонка сделать вид, будто он отправился в Нью-Йорк, а самому тихонько пробраться в дом и застукать их с Кеном.
Он ведь такой бесхребетный.
Такая тряпка, что даже если случайно наткнётся на неё и застукает их с Кеном в самый разгар случки, он скорее всего лишь вспыхнет, ничего не скажет и уйдёт.
Кену вообще глупо из-за него беспокоиться.
Уж не вообразил ли он, будто Гарольд может его пристрелить? Оружие Гарольда пугало. Он вряд ли им воспользуется ради спасения собственной жизни, не говоря о том, чтобы ухлопать любовника жены. А без пистолета у Гарольда против Кена никаких шансов.
Кен — больше ста килограммов накачанных мышц — управится с крошкой Гарольдом, даже не вспотев.
Выждав ещё немного, она сняла трубку и набрала номер Кена. Тот ответил почти сразу.
— Алло?
— Сам алло, здоровяк.
— Он там?
— По сообщению администратора, он вселился в шесть вечера.
— Отлично. Уже иду.
— Я оставлю входную дверь незапертой. Сразу заходи и попробуй меня найти.
— Чао, — сказал он.
— Чёрт. Не говори так. Так всегда Гарольд говорит. Это так манерно.
— Буду через десять минут.
— Так-то лучше. До встречи.
Повесив трубку, она зашла в гардеробную и взялась было за атласный халат. Но потом решила обойтись без него. Она и так ощущала себя разгорячённой. Хотя ей придётся пройти мимо окон, чтобы открыть входную дверь, вряд ли её кто-нибудь заметит. Рядом с её домом других домов нет, а с дороги ничего не увидишь из-за кустов.
Она вышла из спальни энергичной походкой и спустилась по лестнице, наслаждаясь движением воздуха, ласкающего кожу и лёгким колыханием грудей.
Внизу она увидела своё тёмное отражение в окне рядом с входной дверью.
Она представила, как снаружи на неё пялится какой-нибудь извращенец и по телу её прошла лёгкая дрожь. Не от страха, как она поняла. Ради воображаемого вуайериста она провела большими пальцами по выступающим соскам. От собственного прикосновения у неё перехватило дыхание.
Она отперла дверь.
Сердце у неё заколотилось и она задрожала ещё сильнее, представив, как открывает дверь и выходит на крыльцо. И ждёт там Кена. В лунном свете, на открытом месте и тёплый ночной ветерок облизывает её тело.
В другой раз. Может быть, сегодня попозже они выйдут вместе. Но не сейчас. Она уже решила, как встретить Кена, а времени оставалось немного.
Поспешно выключив всё освещение внизу, она снова помчалась наверх, где выключила свет в коридоре. Весь дом, кроме главной спальни, погрузился в темноту.
Она вошла, щёлкнула выключателем, чтобы погасить лампы рядом с кроватью, а потом осторожно направилась по ковру в ванную. Здесь она включила свет, но лишь на мгновение, чтобы найти спички и зажечь одну.
Она закрыла дверь и потушила свет. Затем она поднесла горящую спичку к фитилю первой свечи. Пока достаточно. Она загасила спичку. Единственный язычок пламени отражался в зеркалах, покрывавших все стены и потолок. Ванная мерцала трепещущим нежным светом.
Джойс улыбнулась.
У Гарольда — эта чёртова ванна, а у меня — мои чудесные зеркала.
Когда они переделывали ванную комнату, она хотела просторную утопленную ванну. Но Гарольд настоял на этом белом слоне. Это была ужасная древняя вещь, стоявшая посреди пола на тигриных лапах. Прямо экспонат. И он с удовольствием её демонстрировал. Он заводил друзей наверх в ванную комнату, чтобы они могли восхититься этим монстром, а он в это время рассказывал им длинную нудную историю про то, как купил её на распродаже в Голливуде. Какая-то актриса времён немого кино предположительно вскрыла вены, находясь в этой штуке. Сыграла в ящик, любил говаривать Гарольд. В этой самой ванне.
Какой дурак, подумала она, наклонясь над ванной и открыв краны. Когда вода нагрелась, Джойс заткнула сток резиновой пробкой, после чего выпрямилась и отёрла мокрую руку о бедро.
По крайней мере из-за этого мне достались зеркала, подумала она.
Она позволила ему заиметь эту дурацкую ванну с привидениями, а он позволил ей увешать всё зеркалами.
Она восхищалась своим отражением в них, обходя ванную и зажигая свечи.
Неровный насыщенный свет придавал блеск её глазам, а её рыжеватые волосы переливались и сияли. Её кожа выглядела сумеречной и золотистой. Когда загорелась последняя свеча, она отложила спички и потянулась, медленно поворачиваясь и вытягивая руки.
Её окружали многочисленные Джойс, все как одна мерцающие и таинственные. Она смотрела на свои гладкие выгнутые спины, нисходящие к идеальным выпуклостям ягодиц. Она смотрела на бархатистую кожу своих бёдер, ноги с нежными икрами и тонкими лодыжками. Всё ещё медленно поворачиваясь, она опустила руки и сцепила пальцы на затылке. Все отражения сделали то же самое. Все они имели длинные изящные шеи. Во впадинах горла и над ключицами притаились тени. Груди у них были высокими, цвета мёда, увенчанные более тёмным оттенком золотого. Рёбра, пожалуй, выступают немного сильно. Гарольд так и считал. "Почему ты не ешь?"
Ублюдок.
Я идеальна на свой манер.
Она опустила руки, смакуя их прикосновение, возбуждаясь при виде всех этих Джойс, ласкающих свои груди, мягко сдавливающих свои соски, проводящих ладонями по рёбрам (которые просто прекрасны, хвала богам), ниже, по гладкой коже животов, ещё ниже, пока их большие пальцы не воткнулись в нежные, мерцающие завитки волос.
Если войдёт Кен и застанет меня в таком виде, он никогда не позволит заняться этим в ванне.
Она заторопилась. Вода набралась. Она закрутила краны и прислушалась: может, он уже в доме. Но услышала лишь биение собственного сердца, своё неровное дыхание и звук воды, капающей из крана.
Кен может быть за дверью ванной.
Схватившись за высокий край ванны, она перебросила ногу. Ступня погрузилась в горячую воду. Пожалуй, даже слишком горячую. В зеркалах она наблюдала, как другие Джойс забираются в ванну, держась за края с обеих сторон и медленно опускаются в воду. А потом над водой видны лишь их головы и верхняя часть плеч.
Джойс скользнула вперёд. Когда она откинулась назад, её зад скрипнул по фаянсу. Погрузившись до подбородка, она перестала скользить, подняв колени и поставив ступни на дно.
Эта чёртова штука слишком длинная. Она никогда не могла просто вытянуться в ней, уперев ноги в дальнюю стенку и держать голову над водой. Что означало, что ей никогда не
