— Плохую работу тебе дали, — он кивнул на комбинезон Кенена. — Ничего нельзя сделать, чтобы перевестись на рудник?

— О, — eateske оглядел себя и весело хмыкнул. — Я не слишком люблю шахты, Гедимин. Сейчас я учётчик, и в этом нет ничего плохого. Не подскажешь, как тут принято проводить вечера?

«Этого ещё не хватало,» — ремонтник сузил глаза.

— Сходи в информаторий, — сказал он, отвернулся и пошёл в свою комнату.

Оставшиеся часы до отбоя он провёл на свалке, иногда с тоской оглядываясь на обломки бронехода, брошенные поверх разнородного мусора. Изучать их было некогда. Западный край оврага не так уж хорошо проглядывался с южного поста охраны — кроме раскатанного участка дороги, освещённого фонарём соседнего барака, тут были сваленные в кучу валуны, пеньки, оставшиеся от кустов, множество выступов и неровностей, за которыми в темноте было бы очень легко спрятаться. Оставалось решить вопрос с дорогой — Гедимину не хотелось пересекать отлично освещённую улицу под взглядами охраны с двух постов — и не хотелось, чтобы кто-нибудь выдал его раньше времени.

— С самого отбоя? — настороженно взглянул на него Гай Марци. — Очередной идиотский эксперимент? Смотри, Гедимин, второй раз могут выстрелить не из станнера…

В бараке «Мю-один» ночи — по крайней мере, эта — проходили очень тихо. Никто не бродил по коридору, ничего не взрывалось и не скрежетало. Eateske, в чью комнату Гедимин подселился после отбоя, молча лежал на матрасе, изредка переворачиваясь с боку на бок, но чаще растягивался на спине и смотрел в потолок. Ремонтник попытался втянуть его в обсуждение урановых руд или разнообразных конструкций ядерных реакторов, но беседы не вышло — и он, по примеру соседа, молча пролежал на полу всю ночь. На потолке ничего интересного не было, оставалось только перебирать в памяти разнообразные сведения и понемногу укладывать их в общую картину. За час до подъёма Гедимин, выспавшийся на неделю вперёд, тихо покинул барак и спустился к свалке. Там тоже не следовало шуметь, но бронеход был более интересным объектом для изучения, чем потолок или стены.

С улицы уже доносился шум уборочных машин, самоходные диски пищали, обмениваясь сигналами, на охранном посту что-то булькало, и слышен был громкий, но несвязный шёпот. Гедимин распластался на земле, под прикрытием валунов и пеньков, и ждал.

Сначала ему показалось, что колёсный глайдер с прицепом едет к насосной станции, но шум не стихал, а становился громче. Машина подъезжала к освещённому краю оврага. Почти остановившись, она подалась назад, снова замерла и ещё раз дёрнулась, — у водителя никак не получалось развернуть её правильно. Гедимин сузил глаза, осторожно приподнялся, заглядывая в кабину, и тут же прижался к земле — фары мигнули, осветив край оврага и соседние валуны.

Глайдер, разворачиваясь боком, подполз к самому краю, и Гедимин услышал треск и стук падающих комьев земли, — западня сработала. Накренившаяся машина с визгом подалась назад, хлопнула дверь кабины, силуэт в светлом комбинезоне остановился рядом, растерянно оглядываясь. «Всё правильно,» — Гедимин оттолкнулся от земли и неслышно шагнул вперёд. Эзра не успел ни обернуться, ни вскрикнуть, только судорожно дёрнулся и захрипел. Его шея хрустнула, тело обмякло, сползая вниз, рука задрожала, цепляясь за одежду убийцы. Гедимин разжал захват, сбрасывая труп на груду мусора, и навалился на борт глайдера, отправляя неустойчивую машину следом. Её грохот заглушил его шаги и шум падающих обломков, но сам он слышал, как кричат потревоженные охранники. Он успел втиснуться под груду мусора за полсекунды до того, как свалку залил свет многочисленных фонарей.

— Что это было⁈ Твою мать…

— В кабине пусто! — кто-то из охранников спустился вниз — плиты задрожали. — Ай, чёрт!

Наверху высказали несколько реплик о размножении макак, и плиты затряслись. Лучи фонарей осветили подножие мусорной кучи. «Нашли,» — Гедимин сузил глаза. «Но пока не меня. Отлично…»

— Тут всё в крови! — крикнули со дна оврага. — Череп расколот надвое… Как он сюда навернулся⁈

— Похоже на оползень, — донеслось сверху. — Земля просела под колёсами. Значит, теск мёртв?

— Мертвее некуда, — обломки снова закачались. — Нечего тут маячить! Федералы ещё здесь? Будите их. Ещё один труп в городе.

«Пора выбираться,» — Гедимин медленно развернулся и пополз к выходу. Ему повезло с укрытием — это была большая ниша под горой обломков, здесь при желании можно было бы сесть, не упираясь головой в «потолок». «Надо вернуться сюда в более спокойное время,» — подумал ремонтник, перебираясь на край оврага и ныряя в тень. «Это похоже на хороший тайник.»

Дорогу он миновал поверху — с крыши на крышу, но можно было и не осторожничать. Оба поста, поднятые по тревоге, собрались сейчас у оврага. Гедимин прикрыл за собой дверь и облегчённо вздохнул.

— Теск, твою мать! — сдавленно прошипел Гай Марци. — Да лучше бы ты ставил эксперименты! Шум у оврага — твоих конечностей дело?

— Эзра теперь безвреден, — сказал Гедимин, проходя мимо. Теперь он чувствовал слабую боль в верхней части бедра — видимо, зацепился за что-то, пробираясь по свалке.

В комнате Лилит не было света, зато Кенен стоял на пороге и с любопытством разглядывал Гедимина. Тот сузил глаза, намереваясь отшвырнуть его в сторону, — сейчас у него не было настроения с кем бы то ни было беседовать.

— У тебя кровь на бедре, — сказал вполголоса Кенен.

«Hasu!» — Гедимин посмотрел на небольшое отверстие в штанине. Из него торчал обломок гранёного фрилового стержня, вошедшего под кожу параллельно кости.

— Заточка, — Кенен, без спросу отодвинув ткань, разглядывал штырь. — Надо вынимать аккуратно, иначе всё тут будет в крови.

Гедимин ударил его по руке и, стиснув зубы, вытянул стержень. «Эзра подготовился,» — думал он, глядя на окровавленную перчатку. «А вот я — кретин.»

— Я вытру кровь, — Кенен достал из-под матраса прозрачную фляжку и свёрнутый в несколько раз бинт. — Ранка незаметная, но дыру в штанине надо заделать. А эту штуку дай сюда.