А когда следующее собрание рейхстага?

Никогда.

Вот и выходит, что выйти из состава «Священной Римской» империи нельзя. Другие курфюрсты искали лазейки, и не только они, но судя по всему, до издания императорского эдикта, который будет регламентировать выход субъектов из состава империи, выйти не получится. Впрочем, как и войти добровольно.

Пфальцу крышка, ещё одна корона курфюрста в коллекцию Таргусу. Но потом.

А так даже до последнего и самого тупого аристократа в «Священной Римской» империи дошло, что шутки закончились, и дворянская вольница как в Речи Посполитой постепенно закруглится до полного исчезновения. Все начали вспоминать, что стало со шлезвигской знатью, а что стало со знатью шведской. Таргус — это дракон, который будет есть сначала аристократию, а затем и буржуазию. И так до тех пор, пока не будет достигнута абсолютная власть, которой он поделится с Сенатом. Но только после того, как 90 % населения «Священной Римской» империи будет говорить и думать на классической латыни.

— Хорошо, я приму православие, — прошептала Мария Терезия нерешительно. — Но что об этом скажут в Австрии?

— Перетерпят, — хмыкнул Таргус. — Россия — это не та вещь, ради которой нужно брезговать сменой религии. Ситуация изменится, и ты сможешь вернуться к исконной вере, если это для тебя так важно. Хорошо?

— Да, любимый… — кивнула императрица.

//Российская империя, г. Москва, Успенский собор, 24 февраля 1747 года//

Император Пётр III и императрица Елизавета II въехали в Москву торжественно, под пушечный салют, с длинной делегацией.

Улицы были увешаны гирляндами, гобеленами и коврами, что создавало атмосферу не то Рождества, не то Масленицы. О последней Таргус знал из бесед с Бироном, который сейчас находился рядом с ними, вовремя примчавшись из Крыма сразу в Москву. Он прибыл за два дня до коронации. Блестящая точность по нынешним временам.

«Видимо, у него как у Человека-Паука, есть паучье чутьё на перемены придворных раскладов…» — с усмешкой подумал Таргус. — «Аурелия любила этот комикс…»

Вот так мимолётная ассоциация привела его к с каждым днём всё сильнее ранящему воспоминанию. К своим детям в этом мире он ещё не привык. Он привязан к ним, но пока не видел в них личности и индивидуальности. Карлу Петеру два с половиной года, он уже умеет говорить и кое-что, незначительно, понимает о своей маленькой жизни. В будущем у них появятся взаимоотношения, настанет черёд воспитания и становления полноценным членом общества, будущим императором…

А пока…

— Приехали, — увидел Таргус стены Кремля.

Красный кирпич, высокие башни.

Захрустел снег под сапогами.

«Холодно тут…» — подумал он.

Коронация прошла без сучка и задоринки: какой-то патриарх чего-то там, присутствовавший на официальном крещении Таргуса и Марии Терезии, водрузил им на головы по короне, вручил Таргусу Государственный меч, а Марии Терезии Государственную печать.

Они короновались как соправители, так как у русских нет понятия императрица-консорт.

Соправительство чем-то новым для Российской империи не было: Пётр I и Иван V правили совместно, являя собой Государя, Царя и Великого князя всея Руси.

Повозмущались, конечно, всякие именитые святоши и даже сам патриарх чего-то там, но ясно было, что Мария Терезия и так императрица, поэтому урона чести русскому престолу не будет, если она на равных правах сядет на него рядом с Внуком Петра I Великого.

Заночевать решили в Кремле, так как в обратный путь после всей этой длительной процедуры направляться было уже поздно.

«В таких декорациях мы ещё не трахались», — подумал Таргус, забираясь на раздвинувшую ноги Марию Терезию.

Стены были увешаны персидскими коврами, на полу медвежьи меха, под потолком архаичная свечная люстра, окна маленькие, как в крепости. А это и есть крепость.

Кровать дубовая, капитального строительства, чтобы никакие мощные землетрясения и ужасные осады не могли на неё никак повлиять.

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 21 марта 1747 года//

Поездка в Москву закончилась благополучно, хотя Таргус допускал вероятность того, что аф Лингрен устроил засаду где-то на пути. Но швед Хаоса упустил отличную возможность.

Таргусу придётся примерно полгода провести в Санкт-Петербурге, а Мария Терезия, то есть Екатерина II, отправляется в Шлезвиг, чтобы управлять оттуда «Священной Римской» империей.

— Не скучай тут без меня, — поцеловала Таргуса Мария Терезия.

— Вряд ли у меня получится, — вздохнул Таргус и крепко обнял её. — Довези ребёнка в целости и сохранности.

— Ха-ха! — хихикнула Мария Терезия и вновь поцеловала его. — Постараюсь.

Императрица взошла на борт «Плачущей девы», а спустя десяток минут убыла в Киль.

Таргус остался здесь один, в окружении знатных лизоблюдов и аристократичных подхалимов.

У него с собой две сотни гренадёров, которые не снимают тяжёлую противопульную броню и вооружены рабочими прототипами десятизарядных винтовок с цепным боепитанием. Быстро их не убить, а они могут убивать быстро.

Ну и Таргус неплохо вооружён: два длинноствольных револьвера, один мелкокалиберный револьвер с коротким стволом в замаскированной под пряжку ремня кобуре, а также двадцатизарядная винтовка с цепным боепитанием. Помимо оружия есть противопульная кираса скрытного ношения, защита конечностей из высокопрочной стали и несколько образцов холодного оружия в виде стилета и прямого кинжала. Нужен только очень точный выстрел в голову, чтобы быстро обезвредить его.

— Ваше Императорское Величество, — на пирс пришёл граф Михаил Воронцов, мастер подхалимажа и подлизывания августейших жоп. — Правительствующий Сенат ждёт вас…

Правительствующий Сенат — это высший государственный орган законодательной, исполнительной и судебной власти Российской империи, подчинённый императору и назначаемый им. Учреждён императором Петром I Великим, но даже он никогда не давал ему достаточно власти. Во время правления императрицы Екатерины I уже нихрена особо не решал, как и при Петре II. Анна Иоанновна раздолбала всяческие полномочия Правительствующего Сената своим указом, поставившим над ним своих кабинет-министров. Чуть-чуть, с оглядкой на опыт Таргуса, полномочия Правительствующего Сената восстановились при Елизавете, но незначительно.

Таргус считал, что вот эта версия Сената — заседающий анекдот, а не государственный орган.

И эти люди хотят видеть и слышать его, чтобы он, как император, указал верное направление для дальнейшей деятельности.

«Клоуны», — подумал Таргус. — «Ладно, послушаю этих идиотов. Но как только разгребу дела с Петербургом, сразу же поеду в Царицын, нужно спланировать набор новых легионов. Кавказ сам себя не завоюет».