– О, ничуть! – отозвался тот. – Я как раз успел показать этим достойным молодым людям пару приемов.

– Премного благодарны, милорд! – слаженно рявкнули те и понятливо улетучились, а Аластор взял со стойки любимую рапиру – немного шире и оттого тяжелее остальных.

Видя, что разминаться он сегодня не намерен, месьор д’Альбрэ встал в позицию. Отсалютовал и сразу кинулся в атаку. Выпад, второй, третий… Наставник сегодня определенно был в ударе! Аластор едва парировал, полностью погрузившись в схватку. Мир вокруг сжался до размеров даже не тренировочной площадки, а всего нескольких шагов. Потом – еще сильнее! Глаза противника, пляшущее острие его рапиры… Нет, на рапиру смотреть нельзя, это Аластор знал давным-давно! Просто сегодня… что-то… слишком жестко… Он пропустил удар в грудь и закусил губу, понимая, что не выдерживает взятый фраганцем темп. Слишком засиделся в эти дни… за бумагами… Надо чаще… тренироваться… И бегать! Непременно снова начать бегать…

Тяжело дыша, он шагнул назад, и наставник, сбавив скорость, вопросительно поднял бровь, предлагая сделать перерыв. Аластор упрямо мотнул головой и, едва переведя дух, сам попер в атаку. Месьор д’Альбрэ одобрительно улыбнулся, едва заметно кивнул.

Выпад, еще… Аластор упрямо атаковал и через несколько мгновений понял, что втянулся. Тело разогрелось, дыхание выровнялось, а рапира заплясала в руке быстрее, но все-таки… все-таки не настолько, чтобы отразить новый укол – уже в живот, и следующий… проклятье, следующий! В горло! Да что же такое, он ученик бретера или итлийского танцовщика?! Для чего месьор ставил ему обе руки?! Разозлившись на себя, Аластор взмахнул левой, принимая на нее удар, зашипел, когда рапира хлестнула по предплечью – но, по крайней мере, не по горлу! Так себе повод для гордости, конечно.

– Вы только что потеряли руку, юноша, – неодобрительно поведал дАльбрэ, и Аластор возмущенно фыркнул.

– Я уже трижды убит, месьор! Не думаю… что в этом случае… стоит беспокоиться о руке… тем более левой!

Говоря, он шагнул вперед и закрутил хитрый финт, подсмотренный у Лучано еще в походе. Успел мысленно поморщиться – вышло не так быстро, как хотел…

И замер – закругленное острие рапиры коснулось рукава фраганца немного выше запястья. Аластор всем телом почувствовал, как оно уткнулось в твердые мускулы под тонким сукном. В следующий миг он поспешно дернул руку назад, пытаясь осознать, что случилось, и проваливаясь в невозможность этого.

– Туше, – спокойно произнес месьор в звенящей тишине, упавшей вдруг на площадку, и внутри у Аластора похолодело.

Пять с лишним лет он мечтал хотя бы однажды услышать это «Туше»! И даже предположить не мог, что, услышав, вместо радости испытает леденящий ужас.

– Месьор, – прошептал он, сжимая рукоять рапиры так, что заболели пальцы. – Месьор, что с вами?

– Да вы нахал, юноша! – фыркнул д’Альбрэ с такой привычной язвительностью, что Аластору непременно должно было полегчать – но почему-то не полегчало. – Вы всего лишь задели мою руку. Неужели я так плохо вас учил, что вы на это неспособны?

– Вы учили прекрасно, – твердо ответил Аластор. – И потому я точно знаю, на что способен. Чтобы задеть вас, мне пришлось бы учиться еще не один год, и то – если тренироваться как в поместье. Так что же случилось?

– Общение с канцлером и вашим итлийским другом принесло свои плоды. Вы стали отвратительно проницательны, – усмехнулся фраганец, опустив рапиру. – О, не бледнейте, я вовсе не болен неизлечимой болезнью и даже не проклят. Однако… я вынужден просить вас об услуге, ваше величество, – добавил он, почтительно склонив голову, и у Аластора екнуло сердце.

Месьор д’Альбрэ еще ни разу не называл его королем наедине! И никогда ни о чем не просил, хотя он рад был бы выполнить любую просьбу наставника.

– Я слушаю вас, – проговорил он каким-то чужим голосом.

– Я прошу предоставить мне отпуск, – отчетливо произнес д’Альбрэ, выпрямившись. – На год, а лучше на два. Я намерен провести их где-нибудь подальше от столицы и поместья вашего достойного отца.

– Отпуск? – поразился Аластор и наконец-то разжал пальцы. – На год? Месьор, но зачем?! То есть конечно… если таково ваше желание! Но как же… вы хотите меня оставить? Сейчас? И потом, я думал, что сударыня Арментрот… Да еще и подальше от столицы! Месьор, вы представляете, что будут говорить придворные?!

– Что я утратил ваше расположение? – подсказал фраганец, и Аластор молча кивнул, как-то вдруг растеряв слова. – И прекрасно. Пусть думают именно так.

– Почему? – упрямо спросил Аластор. – Зачем вам это нужно? Я… Простите! – поспешно добавил он. – Вы не обязаны отчитываться, но мне хотелось бы понять!

– Что ж, возможно, вам действительно следует это знать, – ответил д’Альбрэ, разглядывая свою рапиру так внимательно, словно никогда ее не видел. – Неделю назад у посла Фраганы сменился помощник. Вместо месьора де Гризе в Дорвенант прибыл Жером д’Альбрэ. Мой старший брат, глава нашей семьи. Он был чрезвычайно рад, узнав, какое положение я занимаю при вашем дворе, и выразил надежду, что я как наставник имею на вас определенное влияние.

– Вот оно что, – протянул Аластор, наконец-то все поняв и вдруг разозлившись. Не на месьора, конечно! На д’Альбрэ-старшего! – И чего же он хочет?

– Он надеется, что из почтения к наставнику вы благосклонно отнесетесь к предложениям месьора посла, – ответил д’Альбрэ без улыбки. – И, разумеется, я бы мог пренебречь его надеждами, будь Жером просто моим братом. Но он – помощник посла и имеет определенные полномочия, а я… я по-прежнему подданный Фраганы. Не знаю, известно ли вам это, но после заключения мира я просил об отставке, чтобы иметь возможность остаться в Дорвенанте и выполнить договор с вашим отцом. Фрагане тогда не было дела до простого пехотного капитана, и меня легко отпустили со службы. Но если теперь Жером потребует моего содействия не как старший брат у младшего, а как посол короля у подданного, боюсь, я не найду в себе желания это сделать. Отказов же не любит никто, и вряд ли его величество Флоризель – исключение. Зато вдали от вашего двора я бесполезен для интриг. Теперь вы понимаете причины моей просьбы?

– Вполне, – кивнул Аластор, про себя решив, что предложения посла непременно выслушает, но вот неизвестный пока месьор Жером крепко пожалеет, что так не вовремя вспомнил о своих родственных связях и решил их использовать. – Месьор д’Альбрэ… А что вы скажете о дорвенантском подданстве?

Бретер ничего не ответил, но его черные глаза выразительно блеснули, и Аластор понял, что такую возможность д’Альбрэ наверняка обдумывал. А еще – что у него всего один шанс изменить намерение наставника. Если уж месьор решил, что лучший способ избежать неловкой и опасной ситуации – вовсе избавить ученика от своего присутствия, именно так он и поступит! А потом отпуск может затянуться, да и вообще, какого Баргота?!

Это его любимый учитель и друг! А Фрагане следовало вспомнить про свою потерю раньше. Месьору ведь даже никто не писал эти шесть лет! Не навестили ни разу, хотя Вальдероны были бы рады принять таких гостей.