белым полотенцем) с двумя бутылками шампанского и одиннадцатью кружками. Мое появление было встречено громким "ура". Хлопнули пробки, и струя пенистого напитка хлынула в подставленные кружки.

-  Ну теперь сам черт нам не брат, - сказал отдуваясь Миляев, - жаль только, шампанского мало. Может, еще один флаг поднять? - заключил он под общий смех.

19 марта.

-  Друзья, - сказал Яковлев за завтраком, - сегодня начинаем охоту на "кабана". Погода в самый раз. Приглашаем помощников. Оплата сдельная;

Все, кто был свободен от сиюминутных работ, потянулись цепочкой вслед за гляциологами в старый лагерь. Собачья компания в полном составе помчалась за нами с веселым тявканьем.

Гурий с Ваней долго выбирали подходящее место и наконец подобрали участок, видимо, по всем показателям отвечавший кусок их требованиям. Толщина льда оказалась более двух метров. Покумекав, они решили действовать старым, проверенным способом: выдолбить шурф, а затем с помощью двуручной пилы выпилить, двумя разрезами - вертикальным и горизонтальным. Лед оказался крепким, как бетон, и работа продвигалась черепашьими темпами.

21 марта.

-  Ну, док, совсем ты уморил нас своей стряпней, - проворчал Яковлев, втягивая в себя воздух, в котором, наверное, уже не оставалось кислорода.

-  Так что же ты предлагаешь, Гурий, перейти на сухой паек? - сказал я. - Я лично не возражаю. Мне эта стряпня самому осточертела.

-  А может, пошуруем в старом лагере? Вдруг да найдем какую-нибудь завалящую старую палатку, - сказал Дмитриев.

-  Зачем же завалящую, - сказал Сомов, появившись на пороге нашего комбинированного жилья-камбуза. - Над старой лункой должна остаться палатка. Мы, когда делали с Макаром новую лунку, так и не смогли высвободить ее из ледяного фундамента.

-  Это же отличный выход, - радостно вскинулся Гурий, потирая руки.

-  Так чего же раздумывать, - подхватил идею Саша, - счас возьмем нарты, пешни, лопату и махнем в старый лагерь. Как, Михал Михалыч, не возражаете?

-  А вам что, только одним тошно? - засмеялся Сомов. - Конечно, отправляйтесь, и Бог вам в помощь.

Через полчаса, одевшись потеплее, мы втроем уже брели по полузаметенной дороге в старый лагерь. За нами увязалось все собачье семейство. Впереди родители, а за ними, вытянувшись в цепочку, семенили, забавно рыча и тявкая, щенки. Им были нипочем ни тридцатиградусный мороз, ни ветер, набегавший порывами из-за гряды торосов. Они с любопытством обнюхивали каждый попадавшийся на дороге незнакомый предмет, будь то обломок доски, старый унт или консервная банка, расписывая снег желтыми узорами.

Лагерь встретил нас мертвой тишиной руин, нарушаемой лишь посвистами ветра да потрескиванием лопающегося от мороза льда. Палатку удалось разыскать сразу. На первый взгляд она казалась вполне пригодной. Сквозь наледь и снег, налипшие на ней, темнела хорошо сохранившаяся кирза тента. Осмотрев палатку со всех сторон, мы пришли к общему мнению, что ежели хорошенько очистить ее, то она еще послужит не одну неделю.

Пока Саша и Гурий, вооружившись обломками досок, принялись очищать палаточный тент, я решил покопаться в снегу около стеллажа, на котором раньше хранились продукты. К моей радости, в одном из свежих сугробов я обнаружил целую тушу оленя, а по соседству выковырял тройку нельм, полмешка муксуна и большую темно-коричневую ледышку - остаток бульона из окорока. Сложив находки на стеллаж, я отправился в нашу добрую старую палатку.

Протиснувшись сквозь полу заметенный снегом лаз, я зажег фонарь. Здесь царил полный бардак - следы поспешного бегства. Но под иллюминатором все так же мирно желтел медицинский столик, а рядом валялись два перевернутых стула. Оглядев внутренность палатки: нет ли здесь еще чего-нибудь подходящего, я вытащил "мебель" на счет божий и заковылял, увязая в пушистом снегу, к гидрологической палатке, где полным ходом шла работа. Палатка так основательно вросла в лед, что с нас сошло семь потов, прежде чем ее удалось высвободить из ледяного плена.

-  Ну и что мы с ней теперь будем делать? - сказал Гурий, тяжело дыша. - В ней еще пудов десять осталось. Нам ее никак не дотащить. А ведь еще всякого барахла пуда на три набрали.

-  Ничего не поделаешь, придется идти на поклон к Комару, - сказал Дмитриев, глубоко затянувшись папиросой.

-  Давайте, ребята, захватим с собой, что полегче: продукты, часть посуды да мебелишку. А потом вместе с Комаром вернемся и тогда на машине привезем палатку и все, что осталось, - предложил я.

Нагрузив нарты, мы впряглись в постромки и, как репинские бурлаки, побрели, поминутно останавливаясь, обратно в лагерь.

Разгрузив имущество возле палатки-камбуза, мы без сил повалились на койки. Однако мне разлеживаться не пришлось: надо было готовить ужин.

-  А теперь, Михал Семеныч, дело за тобой, - сказал я, разливая по кружкам чай. - Мы в старом лагере выковыряли изо льда гидрологическую палатку, но без твоего газика нам ее сюда не дотащить.

-  Ну это мы завсегда пожалуйста, - неожиданно без спора согласился Комаров. - Завтра утречком разогрею двигатель, и сразу отправимся.

22  марта.

Как только завтрак пришел к концу, мы забрались в автомобиль и без особых затруднений добрались до старого лагеря. Используя приобретенный опыт, водрузили палатку на деревянную раму, уложили на нарты длинный деревянный стол, скамью, пару больших фанерных ящиков для обустройства камбуза и еще кое-что из мелочей.

В организации кают-компании приняли участие все, кто был свободен. Поскольку пол в палатке отсутствовал, мы перво-наперво расчистили снег до самого льда. Пол получился шикарный, гладкий, блестящий, словно из зеленоватого мрамора. Но от него несло такой стужей, что пришлось от шика отказаться и застелить его листами фанеры, а поверх укрыть брезентом от клипербота. Обеденный стол из старой кают-компании поставили в центре. У входа на один из ящиков от радиозондов поставили газовые плитки, которые, напевая "Свадебный марш" Мендельсона, приволок из нашей жилой палатки Гурий Яковлев. Внутри ящика Комаров сделал полки для посуды, а второй ящик, прибив на него толстую доску, превратил в разделочный стол.

Когда все основные работы по благоустройству нового камбуза-кают-компании были завершены, меня оставили в одиночестве наводить марафет, чем я и занялся. Накипятил целый бак воды, отмыл бензином закопченные, покрытые толстым слоем жира газовые плитки, надраил тарелки (тоже давно хорошо не мытые), застелил стол новенькой, чудом сохранившейся клеенкой, розоватой, с мелкими цветочками. Чтобы довершить убранство палатки, я натыкал повсюду с десяток стеариновых свечек. Когда узенькие оранжевые язычки, дымя и потрескивая, потянулись кверху, палатка сразу приобрела какой-то особый, давно забытый нами уют.

По случаю новоселья я