Так что какой-то прок от приезда этой делегации, пусть на одну ночь, все же был. Ну а в целом он обошелся мне весьма дорого. Как стало известно из достоверного источника, о безрезультатных итогах краткого пребывания в Белграде было доложено Анатолию Чубайсу. Тот, в свою очередь, обратился к Татьяне Дьяченко с просьбой рассказать отцу, какой «нехороший», мягко говоря, российский посол в Югославии, явно намеренно «торпедировавший» все усилия «Правого дела» внести свою лепту в решение югославского кризиса. Что и было сделано. Соответствующие последствия этого мне пришлось пережить до дня ухода Ельцина в отставку, о чем будет сказано в заключение этой главы.

Примечательно, что именно 1-го апреля, когда принято не верить всему тому, что услышишь, прогремела небольшая «бомбочка». На этот раз мирная, но вызвавшая широкий международный резонанс. В этот день югославские СМИ сообщили, что Слободан Милошевич встретился в Белграде с Ибрагимом Руговой, и опубликовали соответствующее фото. Ибрагим Ругова – интеллектуал (помимо университета Приштины, окончил Сорбонну), писатель, но главное – Председатель Союза демократических сил Косово. Сторонник максимальной автономии края, вплоть до получения независимости, но достижения этой цели только мирным политическим путем. Я, с согласия Центра, установил с ним ранее рабочие контакты. Общались мы на французском языке, хотя в посольстве был и специалист с албанским (Ругова, разумеется, знал и сербский, но говорить на нем категорически отказывался).

Помимо самого факта встречи с югославским президентом, особое удивление вызвало то, что Ругова якобы призвал к незамедлительному прекращению бомбардировок. Это, мол, не путь к решению проблемы, а жертвами их стали многие мирные люди, в том числе и албанцы. Моментально во всех западных средствах массовой информации появились многочисленные комментарии этого события. Суть их сводилась к тому, что это очередная пропагандистская фальшивка югославских властей. Фотография якобы двухгодичной давности, Ругова такого заявления сделать не мог, да и вообще, по некоторым сведениям, его уже нет в живых.

На следующий день я получаю из Москвы телеграмму, с грифом «вне очереди», подписанную Авдеевым. Начиналась она довольно неожиданно: «Уважаемый Юрий Михайлович…» Поясняю. По установленному порядку шифровки из Центра носят следующий адрес: столица (в данном случае Белград) – роспосол. И никаких личностных обращений. В данном случае, видимо, сыграла роль суть поручения, ну и врожденная деликатность Саши Авдеева. А само поручение выглядело следующим образом:

«Было бы крайне желательно срочно организовать вашу встречу с Ибрагимом Руговой. По ее итогам провести совместную пресс-конференцию, на которой Ругова бы подтвердил слова, сказанные им Милошевичу о необходимости прекращения бомбардировок и начала политического процесса решения Косовской проблемы». Плюс к этому была приписка: «Все возможное содействие вам будет оказано по линии ближних соседей».

Ознакомил с этим текстом генерал-майора И.А. Кузнецова – официального представителя СВР в Югославии. Он подтвердил, что уже получил соответствующее указание, и сейчас задействует свои каналы. Ну а я, как это бывало в подобных случаях, незамедлительно позвонил своему приятелю – помощнику президента. Ответ не заставил себя ждать. Часа через два-три поступило согласие на мой выезд в Приштину на следующее утро и обещание поспособствовать моей беседе с Руговой. А мне надо было решить некоторые технические вопросы поездки. Дело в том, что, если Белград бомбили «по расписанию», то Косово практически круглосуточно.

Мой личный водитель – хороший, порядочный человек, был, однако, уже пожилого возраста, и в военной обстановке здоровье (нервишки прежде всего) у него начало пошаливать. Поэтому я собрал весь водительский штат (где-то человек пять) и спросил: есть ли добровольцы ехать со мной в Приштину? Один из них моментально высказал готовность. Выезд наметили на пять утра. Переводчик мне для общения с Руговой, как упоминалось, не требовался. Но мой помощник Юра Пилипсон[8] был категоричен: хотите вы или нет, Юрий Михайлович, но я поеду с вами. На том и порешили.

Поздно вечером раздался повторный звонок от Горана: «Ты на своей машине собираешься ехать? – И сразу добавил: – Шеф распорядился выделить тебе автомобиль из своего гаража с водителем, а в дополнение к ней две автомашины с охраной. Так надежней будет». Мне осталось лишь выразить благодарность за заботу о моей безопасности.

В Приштину в мирное время путь занимал часа четыре. С лихими сербскими водителями мы домчались гораздо быстрее. Въезжаем на территорию Косова по хорошо знакомой мне дороге. Вдруг останавливаемся у развилки. Начальник охраны, сидевший на переднем сиденье, что-то живо обсуждает по мобильной рации со своими коллегами. А затем отдает команду повернуть налево, а не направо, как мы ездили обычно. «В чем дело, друже?» – удивился я. «Да помните, господин посол, там через километр небольшая эстакада над оврагом? Так вот, как мне сообщили, ее пять минут назад разнесло на куски прямым попаданием. Так что придется сделать небольшой крюк, не волнуйтесь, скоро доберемся».

В Приштине первым делом встретились с сербским «наместником» Косова Зораном Анджелковичем. Тот, увидев лимузин из президентского гаража, возмутился: нет, тут на таком передвигаться нельзя. И нам с Юрой подогнали здоровую бронированную автомашину. На ней меня отвезли к особняку, в котором под неусыпной охраной проживал Ругова и его многочисленные родственники. После взаимных приветствий собеседник взял лист бумаги и написал: «Господин посол, я уверен, что здесь установлена подслушивающая аппаратура». – «Ну и что? – ответил я. – Полагаю, нам особо скрывать нечего». Поговорили мы где-то с полчаса, а затем вышли к собравшимся журналистам на пресс-конференцию.

Далее приведу отрывок из статьи в газете «Труд» (нашел в Интернете): «Лидер косовских албанцев Ибрагим Ругова жив-здоров. Его дом не сожжен, он свободен в своих действиях и готов продолжать переговоры. Такие вести привез из Приштины российский посол в Югославии Юрий Котов, который имел с Руговой получасовую беседу о перспективах урегулирования косовского кризиса.

В разговоре, который проходил без переводчиков на французском языке, лидер Демократического союза косовских албанцев подтвердил свою позицию о том, что проблемы края нужно решать мирными средствами, а не применением военной силы.

Российский посол опроверг также многочисленные сообщения западных агентств о превращении центрального стадиона в Приштине в концентрационный лагерь для албанских беженцев. Стадион действительно не может быть использован по своему назначению, заметил он, так как футбольное поле засыпано обломками от соседнего здания городского УВД, которое на днях было разгромлено натовской авиацией. Никаких следов массового сбора там албанских беженцев нет.

Приштина произвела на нашего посла двоякое впечатление: в городе много разрушений от бомбардировок, народу на улицах значительно меньше, чем прежде. Но с другой стороны, город не выглядит обезлюдевшим, работают магазины, киоски».

После осмотра Приштины, отказавшись от предложения Анджелковича пообедать,