Казалось, уже ничто не изменит к лучшему участь Кипра. Фамагуста была по-прежнему оккупирована генуэзцами. Королевство по-прежнему являлось вассалом мамелюкского султаната. А «эллинское возрождение», возглавляемое королевой Еленой Палеолог, показывало всю хрупкость латинских общественных учреждений. И тут появился неординарный персонаж, способный обновить это преждевременно деградировавшее общество: Жак Бастард.

Умирая (26 июля 1458 г.), король Жан II оставил трон своей дочери от Елены Палеолог — принцессе Шарлотте, выданной замуж за Луи Савойского, графа Женевского. Но еще до брака с Еленой Жан II прижил от своей любовницы Мариетты де Патрас незаконного сына, названного Жаком. Елена в приступе ревности приказала отрезать несчастной Мариетте нос, но она не смогла помешать королю воспитать бастарда. Тогда, чтобы закрыть ему дорогу к трону, его посвятили церкви: сделали архиепископом Никосийским, откуда его прозвище Жак Архиепископ, употреблявшееся наравне с Жак Бастард, под которыми он известен хронистам.

Но это значило не учитывать личность Жака. Самое меньшее, что можно сказать об этом священнике против воли или, точнее, настоящем прелате эпохи Ренессанса, — это то, что в нем не было ничего религиозного. Его легче представить себе в окружении папы Александра VI, чем на одной из наиболее почтенных епископских кафедр латинского Востока. Участник всех придворных интриг, он, подобно Чезаре Борджиа[221], обвинялся в нескольких политических убийствах, совершенных с неслыханной дерзостью. Так, он избавился от Тома де Море, камергера королевы, и от Жака Юрри, виконта Никосийского. После восшествия на престол его единокровной сестры Шарлотты он бежал в Египет, к мамелюкам (1459). Как мы уже знаем, с 1426 г. египетские султаны считали себя сюзеренами островного королевства. Для удовлетворения своих амбиций Жак, не колеблясь, договорился с ними. Без зазрений совести странный епископ выпросил у правящего султана — аль-Ашраф Сайф ад-Дин Инала — передачи короны Кипра ему.

Никогда еще христианский мир не присутствовал при подобном скандале. Но времена крестовых походов давно прошли, а архиепископа подобные моральные принципы не волновали. Получив, в обмен на обещание увеличить выплачиваемую Египту дань, желанное пожалование короной, он отправился на Кипр с египетской эскадрой и экспедиционным корпусом мамелюков, поставленным под его командование (сентябрь 1460 г.).

Странное это было зрелище: архиепископ Никосии, королевский бастард, возглавляет мусульманское нашествие на свою родину! Но этот человек был ловким политиком, умевшим использовать своих грозных союзников, не становясь при этом игрушкой в их руках. Благодаря своим мамелюкам он изгнал Шарлотту из Никосии, куда вступил победителем, и тотчас же провозгласил себя королем. Старая французская знать Кипра, практически без исключений сохранившая верность королеве, заперлась в Киринее, которая продержалась еще три года. Один из этих баронов-легитимистов, Готье де Норес, попав в руки Жака, предпочел лишиться всех своих фьефов, но не нарушить данную клятву верности, поскольку счел это несовместимым со своей честью. Читая рассказ о его отказе, как будто слышишь гордые слова, которыми в 1228 г. Жан д’Ибелин защищал честь баронов Святой земли от предложений Фридриха II. Но Жак, как и многие люди эпохи Возрождения, по-настоящему порвал с прошлым. Потомкам баронов-крестоносцев он предпочитал иностранных авантюристов — каталонцев, арагонцев или сицилийцев, которыми любил себя окружать и которых награждал титулами и командными должностями, как, например, каталонца Хуана Переса Фабриса, которого в 1461 г. сделал графом де Карпас.

Однако, несмотря на не слишком респектабельные методы, которыми он упрочил свою власть, его правлением были довольны все. В политике значение имеет лишь результат. А царствование Жака Бастарда — Жака II — было великим царствованием (1460–1473). Захватив у баронов-легитимистов Киринею (сентябрь — октябрь 1463 г.), он совершил то, что не удалось никому из его предшественников: 6 января 1464 г. изгнал из Фамагусты генуэзцев. Ничто не могло укрепить его трон лучше. Освобождение крупного кипрского порта после девяностооднолетней оккупации (1373–1464) укрепило популярность нового короля даже среди оппозиционеров. Чтобы расширить эту популярность, он стал проводить в собственных интересах политику своей мачехи Елены Палеолог, опираясь, как и она, на местные, греческие элементы, окружая себя офицерами-греками и даже используя греческий язык наравне с латинским и французским в документах. С другой стороны, после отвоевания Фамагусты его помощники-мамелюки, которым он был обязан своим троном, оказались ненужными, даже стали мешать. Жак, которого не могло смутить еще одно преступление, избавился от них, попросту перебив и при этом — верх ловкости — не поссорившись с каирским двором (1464). Ссылка на заговор, более или менее реальный, обеспечила ему дипломатическое прикрытие… Тогда французская знать, отказавшись от бесперспективного легитимизма, присоединилась к нему.

Таким образом, к концу своего царствования Жак Бастард восстановил территориальную целостность своего королевства, сделал его независимым экономически, восстановил моральное единство, прекратив резкий раскол, из-за которого общество, со времени убийства Пьера I, жило в атмосфере гражданской войны. Каковы бы ни были методы, позволившие ему занять трон, он заслуживает того, чтобы смотреть на него как на восстановителя кипрского величия. Наконец, желая получить надежного внешнего союзника и, в первую очередь, предотвратить любые атаки со стороны генуэзцев, он в 1472 г. женился на прекрасной Катерине Корнаро, происходившей из знатной венецианской фамилии, на протяжении более чем века имевшей крупные интересы на Кипре (в частности, в бальяжах Морфо и Пископи, где Корнаро эксплуатировали богатые плантации сахарного тростника). Ради этого брака Синьория Венеции торжественно объявила об удочерении Катерины, показывая тем самым исключительную важность, придаваемую ею этому браку, вводившему Кипр в сферу ее влияния. Со своей стороны, Жак II, обеспечивший себе покровительство могущественной республики, освободитель своей страны, который, вдобавок ко всему, еще и помирился со Святым престолом, казалось, во всех сферах достигший всех целей, которые ставили перед собой Лузиньяны, внезапно умер 6 июля 1473 г. Он оставил Катерину Корнаро беременной сыном, который стал Жаком III, но этот ребенок умер после нескольких месяцев царствования (1474). Разумеется, две эти последовавшие одна за другой смерти показались подозрительными, и в них обвиняли венецианцев, которым они были на руку. Не углубляясь в предположения, можно лишь с грустью констатировать, что карьера храброго правителя завершилась в тот момент, когда он реализовал все свои амбиции и осуществил программу своих предков.

Царствование Катерины Корнаро

Неожиданная смерть Жака II создала большой вакуум. Смерть маленького Жака III окончательно сделала завтра неопределенным. Катерина Корнаро — королева Катерина — осталась единственной госпожой Кипра (1474–1489). Сначала проявилась весьма серьезная оппозиция, не столько против нее лично, сколько против венецианского правления, инструментом которого она, вольно или невольно, оказалась. Вождями этой оппозиции стали сицилийские, арагонские и каталонские авантюристы, прежде служившие Жаку II, а теперь желавшие передать корону Кипра королю Неаполя Фердинанду I.

Дело о наследстве Лузиньянов было открыто. Весь вопрос заключался в том, кто