Шрифт:
Закладка:
- Всё в порядке, слава Богу. Просто… Не успела заметить, как ты выросла. Не успею моргнуть, как и внуки пойдут.
А вот тут я покраснела. Дурная привычка. И откуда только у неё такая чуйка? Не зря говорят, что материнское сердце всё чувствует.
Я засуетилась, стала поправлять подушки на диване, скрывая смущение и чтобы хоть немножко разбавить её меланхолию, произнесла:
- Я приеду к тебе на Рождество с Артёмом, так что готовься.
- Вот это уже по-нашему. Давно пора. Я приготовлю свои фирменные блюда. Ладно, - засуетилась она. - Мне пора, солнышко. Сегодня у нас гости. Нужно готовиться. Целую и обнимаю. Пока!
Пока…
Мама-мама. Разве можно её не любить? Разве можно расстраивать и проверять на прочность её сердце? Я понимала, правда, что она желает мне только самого лучшего. Но иногда… у меня складывалось впечатление, что она слышит только себя и ни в какую не хочет прислушаться ко мне.
Что-то у меня в последнее время не получается нормально общаться с ней. Чувствуется напряженность, настороженность. Может, действительно, я резко повзрослела, превратилась с книжного червя и практически домоседа в отбившуюся от рук дочь? Но стать прежней я уже никогда не смогу. Даже если бы сильно захотела. Приезжать домой, как раньше, тоже не особо хотелось. В родной квартире я чувствовала себя неуютно, лишней, словно наблюдавший со стороны посторонний человек за чужой жизнь.
С квадратной головой после такой встряски, я ещё несколько минут наслаждалась тишиной в квартире, пока не заметила скромно ютившуюся возле окна ёлку. Её срочно нужно украсить.
Вернулся Артём, и я предложила ему съездить за продуктами и заодно прикупить игрушки.
В машине я рискнула расспросить его о разговоре с Карповым.
- Ни о чем таком важном не говорили, - с неохотой ответил Артём. – Так, обсудили мои дела с Бачинским, порасуждали о жизни. Ничего стоящего.
- Артём, а этот Бачинский, он… отличается чем-то от Зотова?
Спросила не подумав, но на удивление, он спокойно ответил:
- Конечно. С чего вдруг такие вопросы?
- Просто я слышала часть твоего разговора с матерью.
Артём переключил свое внимание с дороги на меня, и я заерзала под его пристальным взглядом. Так мог смотреть только он – сразу начинаешь себя чувствовать, словно под прицелом.
- Прости, случайно вышло, я не подслушивала.
- И что ты успела «случайно услышать»? – прозвучало хищно.
- Э-э, что Зотов причастен к смерти твоего отца и что Лида не одобряет твоей связи с Дмитрием.
О её отношениях в молодости с Иваном, решила благоразумно умолчать. И так, заметно, что Артём не в восторге о моей осведомленности.
- Значит, - продолжила я. – Твой конфликт с Зотовым начался давно?
- Это всё уже не важно, – прозвучало в ответ.
Расспрашивать больше не было смысла, всё равно будет шифроваться, поэтому решила перевести разговор на другую тему:
- Так что ты решил с приглашением матери?
- Хочешь, пойдем? Если это для тебя так важно.
- Да мне вообще всё равно!
Просто больно наблюдать за ним понимая, что раньше у него (по его же рассказам) были отличные отношения с матерью и вот так их сейчас портить из-за прошлого, было обидно.
- Я тоже не горю желанием переться Бог знает куда и знакомиться с твоими родными. Куда проще приготовить что-нибудь вкусненькое и смотреть «Один дома» или «Иронию судьбы». Но это твоя семья. Их внимание и поддержка должна быть важна для тебя. Скажу так, чтобы было понятней – если бы моя мама находилась сегодня здесь, то я бы с радостью к ней присоединилась и не важно, хорошие у меня с ней отношения или нет.
Артём молча слушал мое выступление, не перебивал и не комментировал, хотя было видно, ему очень хотелось. Он терпеливо выждал концовку:
- Я пойду с одним условием.
- Каким?
- Мы вернемся домой до двенадцати. Я хочу этот Новый Год встретить только с тобой. Для меня ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО.
Он с такой интонацией выделил последние слова, что оставалось только кивнуть головой в знак согласия.
Я прихватила с собой список необходимых продуктов, который Артём сразу же забраковал. Он объяснил это тем, что мы едем в ресторан и голодными точно не будем.
- Хорошо, а на следующий день чем будем питаться? Божьим духом или пойдем по друзьям, чтобы самим не готовить?
- Отличная идея! Почему я раньше так не делал?
Меня такой ответ не устраивал.
Помимо игрушек на ёлку, бутылки шампанского, фруктов и сладкого, я всё же незаметно впихнула в корзинку французский багет, всевозможную нарезку и твердый сыр. На бутерброды точно хватит.
- А как ты раньше встречал Новый Год? Постоянно с родными? – Я стояла на стоянке и наблюдала за тем, как Артём сгружал покупки в багажник.
- До полуночи с ними, а потом - клубы, тёлки и так далее. По утрам я просыпался в чужих постелях иногда с одной, а иногда и с несколькими девушками, - он начинал набирать обороты, даже не подозревая, что я сверлю его затылок испепеляющим взглядом. – В принципе, было неплохо…
- Немцов!!! – я замахнулась на него длиннющим батоном. – Ты издеваешься?!
Он и дальше продолжал стоять ко мне спиной, с плечами, подрагивающими от смеха:
- Злата, - он повернулся и, наклонившись, поцеловал в нос, – разве можно всему так легко верить?
Я всё-таки треснула его. Легонько. И я не настолько тепличная, чтобы не догадываться о времяпровождении Артёма до меня. Я всё прекрасно понимала. Но озвучить такое можно было и не так откровенно. Что сказать, у него был опыт. А я что? Наивняга, блин.
Я была бы не я, если бы подолгу грузилась от таких заявлений. Уже через пару минут, сидя в машине, я смеялась вместе с Артёмом с его подкалываний, подпевала вместе с звучавшей по радио Mabel – «Loneliest Time of Year» и радовалась яркому солнцу. Если так и дальше продлиться, то весь снег, который выпал до этого, растает за считанные дни.
Мне нравилось наблюдать за участием Артёма в украшении ёлки, как светились его глаза, когда он радовался удачно выбранному месту для игрушки. Что не говори, все мы родом из детства и совсем не важно, сколько нам лет. В такие минуты я открывала для себя совсем другого Немцова и то, что
