Пешком идти ему не пришлось. Мы с ним, обложившись подушками, с комфортом, ехали в коляске, а Эндрю верхом. Мне даже удалось выспаться.

В город мы прибыли на рассвете. Сняли комнату на постоялом дворе, позавтракали, отправили лошадей и дворецкого отдыхать, а сами наняли городской экипаж и отправились по делам.

Благодаря Гордею, я довольно быстро оформила ремесленное свидетельство на добычу и сбыт полезных ископаемых любого вида. Оказывается, оно нужно даже на продажу камня или щебня. Вот что значит порядок!

После Ремесленной гильдии мы поехали в банк. Вот там пришлось задержаться. Лично у меня счетов никогда не было, дядюшкин не в счёт, его благополучно закрыли. Пришлось проходить идентификацию. Был даже приглашён художник, по-быстрому набросавший мой портрет.

В конце концов я получила договор и толстую чековую книжку. Служащий объяснил мне, как ею пользоваться: заполняешь корешок, отрываешь и можно сказать в твоих руках уже деньги. Любой податель такого чека может получить деньги во всех отделениях этого банка.

После мы отправились на склады. Нужно было решить дело со сбытом угля.

Увидев Гордея, приёмщик тут же накинулся на него с упрёками. Оказывается, к нему тоже наведывались люди барона, расспрашивали, угрожали.

Пришлось показать своё ремесленное свидетельство и договор с Гордеем в качестве бригадира. Приёмщик занёс в тетрадь номера свидетельств и заметно успокоился.

Теперь нужно было договориться на счёт обоза. Это оказалось сложнее всего. Наслышав о наших проблемах, никто не хотел браться за эту работу. Пришлось посулить начальнику обоза компенсацию. По нашему договору, даже если телеги вернуться в город пустыми, возницы всё равно получают обычную оплату и в накладе не останутся.

На постоялый двор я вернулась выжатой, словно лимон. И это мне ещё удалось поспать в дороге, а Эндрю всю ночь провёл в седле.

Мне едва удалось уговорить его остаться на постоялом дворе до вечера и немного поспать. Подействовал лишь один аргумент – ночью прохладнее, нужно пожалеть лошадей. Не смотря на конец лета, дни стояли довольно жаркие.

Наскоро перекусив, все разбрелись по своим комнатам и с вечерними сумерками отправились обратно. Я заметила, что всё это время Эндрю держал наготове свой карабин. Ещё один лежал в коляске у нас под ногами, так чтобы я в любой момент могла им воспользоваться.

Но обошлось без происшествий. Или барон отозвал своих головорезов, или они побоялись нападать на лиц дворянского сословия.

В таверну мы прибыли рано утром, а уже через час рабочие отправились добывать уголь.

Начались трудовые будни. На дворе стоял конец лета, мы пользовались этими тёплыми деньками, чтобы добыть как можно больше угля. Нужно было не только оплатить штраф, приближалось время оплаты налога за саму таверну.

Как только похолодает, мне просто негде будет селить рабочих, а чтобы построить им нормальное жильё снова требовались средства. Замкнутый круг.

Я, конечно, не пропаду – таверна прокормит. У Эндрю останется ещё часть урожая, так что, зиму мы протянем.

Соскучившиеся по работе парни работали за двоих. Помимо прочего, мы усилили охрану. Теперь кто-то из рабочих, ежедневно меняясь, несли в холмах круглосуточное дежурство.

Через день к нам перебежали ещё двое шахтёров. От них мы узнали, что на шахте барона совсем всё плохо. В старой штольне уголь практически кончился, они уткнулись в горную породу, а открывать новую штольню бригадир категорически отказывался. Мало того, он запретил рассказывать о ней кому либо, пояснив, что это приказ хозяина.

Угля добывают совсем мало, да что толку, у шахты уже лежит большая куча, только вывезти её теперь невозможно. Поняв, что заработка не предвидится, шахтёры начали роптать. Многие грозятся и вовсе бросить работу, пока им не заплатят.

Из всего этого следует один вывод – скоро барон Сент-Моренн будет искать с нами встречи. Ведь он уже терпит убытки.

Следующие несколько дней прошли в тревожном ожидании. Эндрю мотался между домом и таверной. К моему удивлению он неожиданно наладил сбыт угля в соседнем городке. Мало того – горожане согласны были сами платить за доставку.

Приближалось время сбора урожая, Эндрю занялся поясками рабочих для уборки зерна. Народа набралось немало, и некоторые, в ожидании уборочной, попросились пристроить их на добычу угля. Люди согласны были спать под открытым небом, чтобы хоть немного заработать.

Так оживлённо в этих местах ещё не было! Такими темпами холм скоро сравняют с землёй!

А вот деревенские только радовались такому наплыву народа, ведь я подчистую скупала у них все яйца, молоко и овощи. Деревенские женщины пекли хлеб, потому что мы просто не успевали. Мальчишки ловили в пруду рыбу и приносили из соседней рощи лесные ягоды. Телегами возили с бахчи помидоры и поздние огурцы.

Я выкупила в округе все старые бочки и, отремонтировав их с помощью волшебной палочки, делала заготовки на зиму. Скоро в подвале можно будет пройти только боком.

Так пролетела неделя, от барона по-прежнему не было никаких вестей.

Из города прибыл обоз. Телег в этот раз было немного меньше, но мы не расстраивались, торговля с соседним городком шла очень бойко, так что остатки угля быстро подберут.

Весь день шла погрузка, а ближе к вечеру, обоз тронулся в обратную сторону. В этот раз его сопровождали двое стрелков: капрал и его помощник. Они ехали верхом на лошадях, держа наготове свои карабины.

Гордей тоже отправился с ними. Всю неделю мы заставляли его лежать и усиленно кормили. Синяки сошли и теперь он ещё больше сверкал своими веснушками и беззаботной белозубой улыбкой.

Потянулись долгие часы ожидания. Эндрю сам патрулировал холмы и первой же ночью отогнал с наших земель нескольких чужаков. Возможно, это были лишь случайные путники, но Эндрю велел им убираться подобру-поздорову.

Мне тоже не спалось, я вспоминала то пожар, то избитого до полусмерти Гордея. Пыталась отвлечься чтением, но это мало помогло. Вместо сюжета мысли снова возвращались к ночному обозу или к бродящему среди холмов жениху. Мейджик тоже не спал, сидел на подоконнике,