class="p1">— На самом деле любая помощь, которую вы могли бы мне оказать, была бы очень кстати, — сказал Антипатр. — Позвольте мне представиться. Мое имя -  Зотик из Зевгмы, увы, я не знаменитый ученый, а всего лишь скромный наставник молодежи. А это мой ученик… или, лучше сказать, бывший ученик, поскольку Гордиан теперь уже мужчина и вышел из школьного возраста.

— Римлянин? — спросил Исидор.

Я кивнул. Мой акцент всегда меня выдавал.

— Вы служите в библиотеке? — сказал Антипатр. — Я думал, что здешним ученым редко разрешалось покидать Александрию, кроме как по официальным делам, одобренным царем Птолемеем.

— Так оно и есть. Я только что вернулся из путешествия вверх по Нилу. При раскопках нового храма в закопанном кувшине были обнаружены свитки. Они оказались очень древними. Меня послали забрать их, чтобы их можно было оценить, скопировать и занести в каталог библиотеки. —Через одно из его плеч на ремне была перекинута римская капса, кожаный цилиндр для переноски свитков.

— Удивительно, — сказал Антипатр. — Могу ли я спросить, что за сведения оказались в этих свитках?

Исидор рассмеялся: — Не слишком возбуждайтесь, друг мой Зотик. Свитки были в плохом состоянии, так что копировщикам придется столкнуться с серьезными трудностями, пытаясь разобраться в выцветшем письме и пробелах. И, судя по моему беглому знакомству с ними, они относятся большей частью к повседневным делам мелких чиновников времен правления какого-нибудь древнего фараона, которого никто уже и не помнит. Боюсь, ничего общего с Семью Чудесами.

— Кстати об этом… — Я перевел взгляд на Фарос, который вырисовывался перед нами еще большей громадиной и был таким невероятно высоким, что в это невозможно было поверить. —Как могло случиться, что этого чуда нет в списке Чудес Света?

Исидор улыбнулся; — Конечно, мы, александрийцы, очень гордимся Фаросом. Но для начала я могу сказать тебе, что он не такой высокий, как Великая пирамида. Конечно, пирамиды и Мавзолей, если уж на то пошло, представляют собой практически монолитные сооружения, сложенные из камней, уложенных друг на друга, с очень небольшим внутренним пространством. При наличии достаточно большого основания и достаточного количества камней можно возвести такое сооружение любой высоты, и оно останется стабильным и непоколебимым, как гора. Но такого рода сооружения по определению является памятниками, а не зданиями, которыми люди могут пользоваться, с коридорами, комнатами, лестничными клетками и окнами. И Фарос - это именно такое здание. У него внутри есть сотни помещений на самых разных уровнях: склады для топлива, мастерские для ремонта и технического обслуживания, постоянно необходимых сложным механизмам маяка, столовые для прислуги и рабочих, а также казармы и оружейные помещения для солдат, составляющих гарнизон Фароса.  Фарос существует не только для того, чтобы на него смотрели и восхищались.  Он еще и охранный форпост Александрии.

Когда мы подплыли ближе, я увидел прислугу и рабочих, о которых говорил Исидор, целенаправленно двигавшихся по острову, поднимаясь по длинному пандусу, ведущему ко входу на маяк, и солдат, стоящих на парапетах башни. Солдаты были в экзотических доспехах, в которых смешались традиции Греции и Египта. Рабочие носили своего рода специальную одежду, состоящую из облегающей зеленой шапочки и темно-зеленой туники.

Я пытался подробно изучить детали Фароса. Здание было построено из огромных блоков белого камня с украшениями из красного гранита; колонны из этого розового камня обрамляли массивный вход. Башня поднималась в три отдельных этапа. Самая низкая и самая большая была квадратной формы; четыре стены плавно сужались внутрь по мере подъема и заканчивались искусно украшенным парапетом, на каждом углу которого стояли гигантские статуи Тритонов, каждый из которых держал трезубец в одной руке и дул в раковину в другой. Средняя часть была восьмиугольной и не такой высокой, как первая. Последняя башня была цилиндрической и самой короткой из трех. Ее венчал маяк, который, по-видимому, располагался внутри сооружения с колоннадой, мало чем отличающегося от круглого храма. На крыше Фароса стояла позолоченная статуя, такая далекая, что я не был уверен, какого бога она представляла.

Антипатр заметил, что я прищурился. — Это статуя Зевса Спаситель, поскольку его почитают моряки во многих храмах на всех берегах. В одной руке он держит молнию, символ своей абсолютной власти над сушей и морем; нет ничего такого, чего моряк боится больше, чем грозы. В другой руке он держит рог изобилия, символ его благодеяний и плодов торговли; все, кто перевозит грузы через море, ищут благословения Зевса Спасителя.

Я снова прищурился и едва смог разглядеть скульптурное изображение, описанное Антипатром. — Но как вы смогли разглядеть все эти детали? — спросил я, потому что знал, что зрение Антипатра было хуже моего.

Он засмеялся: — Все, что я вижу там, наверху, - это только золотое мерцание на вершине маяка. Но я знаю, что статуя изображает Зевса Спасителя из знаменитого стихотворения Посидиппа, которое ты также должен помнить, молодой человек, поскольку я читал тебе его. Вы его тоже должны знать, Исидор.

— Конечно, знаю, — сказал ученый, начав декламировать его своим элегантным акцентом.

«На острове, Протею посвященном, Состратом Книдосским

Для мира греков был маяк Фаросский им построен.

В местах, где нет ни смотровых площадок и ни горных пиков,

А только лишь коварных скал гряда ютится в гавани Александрии.

Здесь наш Фарос пронзает небо, будто бы торчащий шип

И виден он и днем и ночью, так как горит всегда

И в тот момент, когда корабль подходит к Бычью Рогу,

Спаситель Зевс, взирая вниз, его спасает, указывая путь.»

— Бычий Рог? — спросил я. — Это что?

Исидор посмотрел вперед и схватился за перила. — Я думаю, ты скоро сам узнаешь, Гордиан. А сейчас держись крепче!

Мы с Антипатром последовали его примеру, хотя не видели в этом необходимости. Мы собирались войти в гавань, так как между волнорезами и нами было достаточное расстояние. Насколько я мог видеть, поблизости не было ни кораблей, ни каких-либо других опасностей.

Внезапно высоко над нашими головами я услышал рев рога. Я поднял взгляд и, к своему изумлению, понял, что звук исходил от раковины, которую держала ближайшая из четырех статуй Тритона, возвышавшихся по четырем углам Фароса.  Рог снова загудел.

Судно резко повернуло набок. Нас троих обдало морскими брызгами. Когда я моргнул, чтобы унять резь в глазах, то оглянулся и увидел неровный выступ камня, вокруг которого ловко маневрировал наш капитан. Скала действительно напоминала Бычий Рог, поднимающийся из