Шрифт:
Закладка:
Я сохранил добрую память о вас за самоотверженность и добросовестность, с которыми вы служили России. Крепко вы стояли за честь корниловца, чтя в своей душе память великого патриота, каковым был наш Шеф, генерал Корнилов, и останетесь ему верны, вопреки хуле его врагов. Мы не сомневаемся, что возродившаяся Россия, наша Родина, воздаст нам похвалу за честную службу ей. Будем же нести свой крест до конца, с верой в правоту нашего дела.
Е. Месснер{198}
Генерал Бабиев
(несколько дней его участия в Заднепровской операции){199}
В сентябре 1920 года генерал Врангель задумал Заднепровскую операцию: 2-я армия (генерал Драценко), переправившись через Днепр у Ушкалки пехотой и конницей, шлет свою конницу по правому берегу реки, чтобы с тыла взять советское предмостное укрепление у Каховки; 1-я армия (генерал Кутепов), удерживая фронт от Мариуполя до Синельникова, перебрасывает часть своих сил за Днепр, чтобы связать противника на пространстве от Екатеринослава до Николаева и тем облегчить 2-й армии выполнение ее оперативной задачи.
От города Александровска через остров Хортица генерал Кутепов направил Корниловскую ударную, Марковскую дивизии и Кубанскую конную дивизию генерала Бабиева, причем корниловцы и бабиевцы должны были идти к Никополю, пробиваясь через 2-ю Советскую конную армию (командарм Гай, имевший 2-ю, 16-ю и 21-ю конные дивизии); марковцам же было дано задачей прикрывать бабиевцев и корниловцев от советских резервов, которые могли бы подходить от Екатеринослава.
Неся обязанности начальника штаба Корниловской ударной дивизии, я ежедневно соприкасался с генералом Бабиевым и видел отличную работу его дивизии.
23 сентября 1-й Корниловский полк, прикрываемый огнем батарей, в упор стрелявших по вражеской позиции на правом берегу реки, вброд перешел через рукав Днепра, и в деревне Нижне-Хортицкая взял в плен полк 3-й советской стрелковой дивизии. Чтобы не мокнуть 2-му Корниловскому полку в студеной воде, генерал Бабиев посадил его на крупы коней своих казаков. 3-й полк перешел по мосту, который навели саперы.
Корниловская дивизия пошла к Орловке (в 30 км от переправы), а генерал Бабиев, сказав: «Пойду искать противника», рысью удалился от нас со своей дивизией. После небольших столкновений с конными частями красных он заночевал в деревне Токмаковке, в 5 км от Орловки, где мы стали на ночлег. Под вечер было совещание: начальники дивизий Бабиев и Скоблин, начальники штабов Гришин{200} и я. Решено было не торопиться к Никополю: находясь у Орловки, Корниловская дивизия привлечет на себя 2-ю конную армию красных на значительном удалении от армии генерала Драценко; генерал Бабиев решил продолжать искать встречи с одной из дивизий вражеской конной армии: не в характере Бабиева было стоять пассивно в ожидании врага, — во мне зародилось почтение к этому казачьему генералу.
24 сентября корниловцев, стоявших у Орловки фронтом на юг, атаковали две конные дивизии; на наш 3-й полк, прикрывавший наш тыл, наступали с запада полки 3-й стрелковой дивизии (советские дивизии были 9-полковыми, а в трех Корниловских полках было 4000 штыков).
Огневой бой длился у нас весь день. Незадолго перед сумерками к нам спустился аэроплан с боевым приказом командира корпуса (генерала Писарева). Из Токмаковки, где снова стал на ночлег генерал Бабиев, прискакал за приказом полковник Гришин. В этот момент красная конница врубилась в левый фланг 2-го полка и достигла наших батарей. Авиатор стал просить поскорее его отпустить с нашим донесением командиру корпуса. Полковник Гришин поскакал в Токмаковку за подмогой. Через четверть часа сам генерал Бабиев привел одну свою бригаду, чтобы нам помочь в опасный момент. Но 2-й Корниловский полк уже отбросил врага, восстановил положение, но красные увели пленными около 100 наших артиллеристов.
Опять, как и накануне, состоялось совещание. Приказ генерала Писарева требовал спешного движения ударной группы (Корниловская и Бабиевская дивизии) к Никополю. Скоблин, узнав, что артиллерия расстреляла все свои запасы снарядов, предлагал идти к Хортицкой переправе, чтобы снабдить батареи огнеприпасами. Я возразил, что мы можем снабдиться в деревне Анастасиевке, куда отошли на ночлег две конные дивизии красных, атаковавшие сегодня нас: надо их атаковать до рассвета, и их артиллерийский парк будет нашим. Бабиеву это понравилось: «Пусть корниловцы атакуют с юга, а я ударю с севера, и обе конные дивизии будут в западне». Так и порешили.
Мы тихонько подошли к Анастасиевке. Красные не выдвинули сторожевого охранения — охранялись лишь на околице. Наши полки ворвались в село. Красные, кто поседлав, кто на неоседланной лошади, кинулись наутек. К сожалению, проводник плохо вывел Кубанскую дивизию: она только частично захлопнула западню. Генерал Бабиев, отделившийся от своего штаба, едва не попал в плен: вражеский всадник схватил его за башлык, но, хотя Бабиев владел лишь одной рукой (другая была ранена), ему удалось выхватить шашку и раскроить череп противнику.
В Анастасиевке мы захватили две батареи противника, все его обозы, а на железнодорожной станции у деревни — два вагона с огнеприпасами; освободили мы и наших пушкарей, взятых в плен вчера. Корниловцы пошли на Никополь, а генерал Бабиев сказал: «Пойду пошарить у берега Днепра» — и ушел на юго-запад. Там он захватил один «полчек», который красное командование забыло оттянуть с излучины Днепра южнее Хортицы.
Сбивая части 46-й стрелковой дивизии красных, которые пытались преградить нам путь к Никополю, мы к полудню пришли в большое село Чернышевка, подковообразно охватывающее огромный пустырь, покрываемый водой при разливах Днепра; сейчас пустырь был сух. 1-й Корниловский полк вел бой за северный выход из села, где красная пехота преграждала нам путь к Никополю; прочие наши полки стали, присели, прилегли на улицах села.
Вдруг на холмах к югу от Чернышевки показалась конница силою в дивизию; она быстро шла
