дней после падения Самтера флаги Конфедерации появлялись на многих жилых домах и общественных учреждениях. Традиционная роль балтиморских уличных шаек создавала крайне нестабильную ситуацию. Достаточно было одной искры, чтобы все вспыхнуло, и такой искрой стали события, произошедшие в городе 19 апреля.

В этот день в Балтимор, держа курс на Вашингтон, вошел 6-й Массачусетский полк — первое полностью оснащенное соединение, набранное по призыву Линкольна. Через город не проходили железнодорожные пути, поэтому полк вынужден был сойти с поезда в восточном пригороде Балтимора и пересечь город, чтобы сесть в другой поезд на столицу. На пути следования солдат собралась толпа, становившаяся все более и более агрессивной. Мятежники, вооруженные кирпичами, булыжниками и револьверами, напали на отставшие подразделения полка. Несколько разозленных и испуганных солдат открыли огонь. Это буквально привело толпу в бешенство. К моменту, когда массачусетсцы пробили себе дорогу к станции и погрузились в эшелон, четыре солдата и двенадцать жителей Балтимора были мертвы, а несколько десятков — ранены. Это были первые из более чем 700 тысяч жертв четырехлетней войны.

Мэриленд был охвачен возбуждением. Вспышка насилия была почти неизбежна. Хуже всего, что солдаты, убившие жителей Балтимора, происходили из самого «черного» из всех штатов «черных республиканцев». Для предотвращения появления в Балтиморе других полков северян, мэр и начальник полиции, сломив сопротивление Хикса, отдали приказ о разрушении мостов на железнодорожных линиях, ведущих к Филадельфии и Гаррисбергу. Сецессионистам также удалось нарушить телеграфную связь Вашингтона, идущую через Мэриленд, и столица государства оказалась отрезанной от Севера. В течение нескольких дней единственным видом информации, циркулировавшей в Вашингтоне, были слухи, раздутые до чудовищных размеров. Согласно им, виргинские полки, объединившись с мэрилендскими сепаратистами, направлялись к столице. Вашингтон охватил страх оказаться в осаде — группы жителей и правительственных чиновников объединялись в добровольческие отряды. По приказу генерала Скотта эти отряды забаррикадировали мешками с песком общественные здания и готовились использовать внушительное здание казначейства как крепость для обороны до последнего патрона.

Мало-помалу до столицы стали доходить и вести о единодушном порыве Севера и формировании новых полков, полных решимости прорваться через Мэриленд любой ценой. Однако слухи о готовящейся атаке виргинцев казались более реалистическими, нежели надежда на спасение с Севера. Линкольн печально смотрел на север из окон Белого дома и шептал: «Почему же они не подходят?» 24 апреля он посетил офицеров и раненых солдат 6-го Массачусетского полка: «Я не верю, что северяне рядом, — мрачно сказал президент. — 7-й [Нью-Йоркский] полк — это миф. Мы больше не знаем о существовании Род-Айленда. Единственно реально существующие северяне — это вы»[595].

Однако уже на следующий день в Вашингтон на всех парах ворвался воинский эшелон, неся в своих вагонах знаменитый 7-й Нью-Йоркский полк, после чего новые поезда доставили полки новобранцев из северо-восточных штатов. Они прибыли кружным путем через Аннаполис под командованием Бенджамина Батлера, который тем самым добился одного из самых больших военных успехов в своей противоречивой карьере. Талантливый адвокат и проницательный политик, чей выпирающий живот, лысеющая голова, вислые усы и постоянно подмигивающий левый глаз были под стать его переменчивой личности, Батлер был демократом из Массачусетса, перешедшим на сторону республиканцев. Губернатор Эндрю не без опасений назначил его бригадным генералом ополченцев, мобилизованных по приказу Линкольна. 6-й Массачусетский полк был первым соединением в этой бригаде, отправившимся в Вашингтон. Когда Батлер, следуя с 8-м Массачусетским полком, узнал о мятеже в Балтиморе и о сожжении мостов, он принял решение высадить этот полк на берегу Чесапикского залива, после чего экспроприировал пароход и занял Аннаполис с моря. В составе 8-го Массачусетского полка оказались несколько железнодорожных рабочих и механиков. Обнаружив, что мятежники уничтожили пути и вывели из строя подвижной состав на участке от Аннаполиса до Вашингтона, Батлер стал искать добровольцев, которые бы смогли отремонтировать брошенный и ржавеющий локомотив, найденный им на станции. Выступивший из строя рядовой ответил, что паровоз этот был изготовлен в его мастерской, поэтому он берется исправить неполадки[596]. Войска Батлера и 7-й Нью-Йоркский полк восстановили путь, по которому в Вашингтон прибыли тысячи солдат с Севера, показав полезнейший для будущего пример строительства железных дорог для военных нужд.

Хотя ситуация в Балтиморе и оставалась напряженной, движение союзных войск по железным дорогам Мэриленда и введение 13 мая в городе военного положения приглушили выступления сторонников сецессии. Тем не менее губернатор Хикс уступил требованиям созвать заседание легислатуры. Линкольн собирался послать войска для ареста лидеров сепаратистов, однако передумал. К удивлению президента, громкие речи так и остались речами. Нижняя палата осудила войну, которую «федеральное правительство объявило конфедеративным штатам», и провозгласила «твердое намерение Мэриленда не участвовать, прямо или косвенно, в этой войне». В то же время легислатура отказалась рассматривать вопрос о сецессии или созывать конвент для решения этого вопроса. В сущности, члены легислатуры вняли совету губернатора Хикса «соблюдать нейтралитет в борьбе наших южных и северных братьев»[597].

«Нейтралитет» как способ избежать мучительного выбора был в первые недели после захвата Самтера весьма популярным лозунгом в пограничных штатах. Однако в условиях стратегического положения Мэриленда и нахождения на его территории (или проездом через нее) тысяч солдат армии северян нейтралитет вскоре превратился в несбыточную мечту. Также возобладала и традиционная лояльность жителей Мэриленда к Союзу. Экономическое благополучие Мэриленда зависело от железной дороги и водных путей, связывавших штат с Севером. Глава железной дороги «Балтимор — Огайо» Джон Гарретт был стойким юнионистом и предоставил ресурсы своей компании для перевозки войск и боеприпасов с запада. Кандидаты юнионистов завоевали все шесть мест на дополнительных выборах в Конгресс, прошедших 13 июня. К этому сроку штат также снарядил четыре союзных полка. Те жители штата, которые хотели сражаться на стороне Конфедерации, вынуждены были отправиться в Виргинию и сформировать мэрилендские полки на ее территории.

Официальные лица Союза, тем не менее, продолжали испытывать беспокойство по поводу подпольной сепаратистской деятельности в Балтиморе. Армейские офицеры продемонстрировали слишком сильное служебное рвение, арестовав несколько предполагаемых сторонников сецессии и заключив их в форт Макгенри. Один из арестованных оказался внуком Фрэнсиса Скотта Ки, написавшего текст государственного гимна «Усеянное звездами знамя» еще полвека назад, когда флот обстреливала английская артиллерия. Другим был Джон Мерримен, богатый землевладелец и лейтенант кавалерийского отряда сецессионистов, участвовавшего в сожжении мостов и повреждении телеграфной линии во время апрельских волнений. Адвокат Мерримена подал прошение в федеральный окружной суд Балтимора о выдаче приказа о habeas corpus. Старшим судьей данного суда был не кто иной, как Роджер Тони[598], который 26 мая выдал приказ, предписывающий командиру форта Макгенри доставить Мерримена в суд и представить