— Марк! — громко приветствую я, улыбка растягивается на моем лице. Я чувствую, как затягиваются мои шрамы от того, как сильно я ее натягиваю, но старик слишком поглощен собой, чтобы заметить это.

Марк выглядит испуганным, когда поворачивается ко мне, но, как и Адди, натянутая улыбка растягивается на его лице.

— Зак! У тебя получилось! Я только что видел, как Адди вошла в дом со своей красивой подругой. Она сказала, что ты пошел искать туалет.

Умная маленькая мышка.

Она оставила возможность того, что я где-то рядом и могу появиться в любую минуту. Чертовски люблю эту девчонку.

Я снова сверкаю зубами.

— Да, я просто быстро нашел тихое место, — говорю я, лениво показывая через плечо.

— Ах, быть мужчиной — это божий дар, — смеется он, шлепая меня по руке. — Ты уже познакомился с моими коллегами.

Я быстро обмениваюсь любезностями, но сдвигаюсь с места, неся свое нетерпение. Сотрудник открыл дверь и ждет, пока я войду.

— Не возражаете, если я пройду вперед? Я хочу догнать вас.

Марк вытягивает руку вперед, жестом показывая, чтобы я шел вперед, его губы сжаты в тонкую линию.

Кто-то кричит позади меня, заметив, что я вклинился в очередь. Высказывания Марка прерывает хлопок двери.

Заходя в этот дом, я словно попадаю в другое измерение, населенное демонами. Моя кожа покрывается мурашками, когда я оглядываю это розовое чудовище.

— Что за чертовщина? — бормочу я себе под нос, на мгновение отвлекаясь от созерцания этого дома. Если у нас с Адди будет дочь, надеюсь, у нее будет хоть немного здравого смысла и она предпочтет черный цвет.

Кажется, что мои глазные яблоки физически дрожат от всего этого розового. Неужели Барби зашла сюда и нагадила везде? Господи, мать твою.

Светло-каштановые волосы Адди мелькают в моем периферийном зрении. Как только мои глаза скользят к ней, она исчезает за углом, преследуемая монстром. Их крики наполняют дымную атмосферу, вызывая ухмылку на моем лице.

Это хороший пример того, как я заставлю ее звучать позже.

Мои ноги работают на автопилоте, следуя за ней. Я слышу, как дверь снова открывается, за ней следуют голоса Марка и его друзей. Я буду уверен, что держу прочный барьер между моей девочкой и этими придурками позади меня.

Адди и Дайя будут веселиться, не беспокоясь о настоящих монстрах в доме.

Когда они взбегают по лестнице, смеясь и крича, я теряю их из виду. Я бегу вверх по лестнице, слыша их крики из-за первой двери.

Я изучаю систему коридоров. В этом коридоре слишком много дверей, что делает его физически невозможным для такого количества комнат. Некоторые из них — ложные двери, что означает, что они могут оказаться в любой из этих комнат, когда выйдут с другой стороны. Они могут даже не вернуться обратно в коридор, если комнаты соединяются внутри.

Вздохнув, я пошел по коридору, намереваясь заглянуть в несколько комнат и найти лучшее место для лагеря. Через несколько мгновений раздается пение, и я замираю от ледяных мурашек, пробегающих по позвоночнику, а волосы на затылке встают дыбом. Возможно, это часть опыта дома с привидениями, но что-то тревожит меня. Предупреждает меня о приближающейся опасности.

И я ни черта не могу с этим поделать, пока кто-нибудь не выйдет на меня с размаху.

Не обращая внимания на пение, я иду дальше. Над одной из дверей должен висеть знак выхода на случай пожара, чтобы гости знали, куда эвакуироваться. Я подозреваю, что он будет в одной из задних комнат. Я могу расположиться в комнате напротив, что позволит мне следить за коридором, и я буду точно знать, когда Адди уйдет.

Когда я вхожу в комнату слева, я обшариваю глазами небольшое пространство в поисках выхода. Одновременно с этим я чувствую, как позади меня появляется некто, кто не хочет приглашать меня на чаепитие в ближайшее время, а из шкафа и гардероба вырываются механические манекены. Мое сердце замирает в груди, но я сохраняю спокойствие, поворачиваясь к злобному присутствию у меня за спиной.

Последнее, что я ожидаю увидеть, это сломанную куклу, которая дразнила Марка.

Ее каштановые волосы собраны в косички, на них намотаны розовые бантики. Тусклые карие глаза смотрят на меня, намерение ярко блестит за косметикой на ее лице. Вблизи она гораздо более жуткая, чем я ожидала.

Наверное, потому что взгляд у нее убийственный. Я опускаю взгляд, быстро оценивая ее. На ней тонкая белая ночная рубашка, не оставляющая места для воображения. Я едва замечаю ее соски, проступающие сквозь тонкую ткань. Нет, мой взгляд останавливается на контуре ножа, пристегнутого к ее бедру.

Моя кровь леденеет. Если эта сука попытается причинить вред моей маленькой мышке…

— Где они? — спрашиваю я, сохраняя спокойствие. Я жду, что на ее лице расцветет замешательство, а затем последует вопрос, о ком я говорю. Но она не дает мне этого чувства безопасности.

Кажется, она точно знает, о ком я говорю.

— В безопасности от тебя, — огрызается она. Затем она поворачивает голову в сторону и смотрит на стену. — Сообщи остальным, что за двумя женщинами следят, и проследи, чтобы они благополучно ушли. Я с этим разберусь.

Я не могу сдержать ухмылку, которая приподнимает уголки моего рта. Хотя часть меня озадачена тем, с кем она говорит, меня в основном забавляет, что она думает, что может справиться со мной.

Ее глаза следят за чем-то, чего я не могу видеть, как будто она наблюдает, как они уходят.

— Значит, ты сумасшедшая, да?

Она отпрянула назад, оскорбленная моей оценкой. Честно говоря, мне на это наплевать.

Тревога бурлит в моем желудке, как испорченное молоко. Адди и Дайя все еще не ушли в конец коридора. А эта маленькая девочка, должно быть, думает, что я, как Марк, здесь, чтобы причинить им боль, и что ж… она не совсем ошибается. Вот только я заинтересован в том, чтобы причинить боль только одной из них, и к тому времени, когда я закончу, ей понравится, как я заставлю ее кричать.

Она огрызается:

— Не называй меня так. Это ты охотишься на женщин.

Я вскидываю бровь, на грани того, чтобы рассмеяться ей в лицо.

— Это меня просто беспокоит. Но я не сумасшедшей.

Ее крошечные ручки сжались в кулачки, а лицо перекосилось от гнева.

Кукла поднимает ночную рубашку достаточно далеко, чтобы достать нож, и пинком закрывает за собой дверь.

Я не могу понять, смеяться мне или злиться. Она намеренно не подпускает меня к моей маленькой мышке, и это делает