Шрифт:
Закладка:
— Этот сучий смотритель сдох! — поделился он радостью с подчиненными. — Теперь все делаем, как я скажу! К бою, все — к бою! Амулеты — взять, защиту — активировать, измененным выдать оружие.
— Все измененные сейчас в городе, — попытался урезонить командира Бета.
— Плевать! Мы тоже идем в город. Сражаться!
И Альфа потащил их прямо по дороге, не делая ни малейшей попытки скрыть свое присутствие и расшвыривая заклинаниями всех, попадающихся на пути — стражников, повозки, просто прохожих. Бета и Гамма обменивались паническими взглядами, но уклониться от самоубийственной выходки не могли — поводки тянули их за сбрендившим вожаком, как стальные цепи.
В какой-то момент, прохожие стали исчезать с их пути раньше, чем вожак их убивал — местные власти начали реагировать. Но Альфу это не смутило — он продолжал переть в центр города, делая шансы группы на спасение все более и более призрачными. И вот финал — улицу впереди перекрыла тощая линия магов, повелитель демонов собственной персоной и какой-то странный тип с фингалом, по виду, безумно довольный появлению врагов.
Альфа расхохотался, потрясая в воздухе талисманом Абсолютного Разрушения (было, оказывается, в привезенном с родины арсенале и такое), клокастая черная щетина делала его как никогда похожим на собаку. Жизни встреченных по дороге жертв заполнили накопитель амулета только на четверть, но у вожака оставались еще они с Бетой и он сам — сила трех Высших магов позволят активировать заклинание. Гамма пытался понять, накроет ли зона поражения пригороды. Получалось, что накроет. И что, готов ли он, пусть ради общего дела, допустить гибель Зельды, после всего, что между ними произошло?
В ту ночь они были вместе. Он был магом и у нее имелся Талант, их чувства и тела проникали друг в друга, разделяя на двоих наслаждение, обладание и жадность.
— У меня не может быть детей, — признался он.
— У меня тоже, — криво улыбнулась женщина.
— А мы усыновим!
Что за безумное наваждение заставило его произнести эти слова? В глазах на секунду поплыло, словно наяву Гамма увидел просторный дом, украшенный яркими ковриками на южный манер, и шустрых черноволосых детишек, тискающих толстого кота.
То же безумие не дало ему распознать замысел Альфы, и привело к фатальной ошибке. Нужно было приказать Зельде уезжать, она умная, она бы поняла, а он всего лишь оставил ей денег.
— Возвращайся скорей, — улыбнулась женщина с карими глазами.
Ощущение неправильности происходящего затопляло рассудок. Все это было (должно было быть!) ужасной ошибкой. Разве не говорили Патриархи, что на севере они обретут новый дом? И он уже нашел его, тут, в этом городе.
Гамма-ведомый не слишком хорошо мог давать имена новым вещам, а объяснять причины своих сомнений не умел вовсе, зато у него очень хорошо получалось возражать. Сжатый до толщины вязальной спицы щуп вонзился в спину Альфы, взламывая щиты, корежа ауру и разрывая плоть. Матерый разрушитель обернулся с гримасой ярости на лице — смертельно раненный, но слишком сильный, чтобы умереть быстро. Тогда уже Бета сделал шаг вперед и, оттянув голову вожака за волосы, ловко перехватил его горло кинжалом. Добрая сталь убила Высшего мага мгновенно.
На брусчатке разметалось тело предводителя храмовой звезды, неожиданно ставшее рыхлым и неуклюжим. На груди трупа лежал кинжал. Светило солнце и пятна свежей крови ярко алели в его лучах.
Мыслей в голове Гаммы не было вообще. Бета растирал подушечки пальцев, словно проверял, не потеряли ли они чувствительность. Владыка демонов мрачно наблюдал за происходящим, ничего не предпринимая. Боевые маги вежливо молчали за его спиной, поскольку вообще не склонны были сомневаться в лидере.
— Я слышал, — взял инициативу на себя Бета. — Что вы принимаете на службу эмигрантов.
— Это так, — вздохнул владыка демонов, словно все время ожидал чего-то подобного. — Но учтите: жить в столице я вам не позволю.
— Мы понимаем. Мы можем сообщить важные сведения…
Гамма ритмично кивал, подтверждая сказанное Бетой, но не понимая при этом ни словечка. Реальность заслоняло видение залитого солнцем дома. Толстый кот сбежал от неугомонных ребятишек и теперь сердито вылизывался, сидя на высокой полке.
Глава 29
12. Странные очертания их тел соперничали с причудливостью традиций. Не то, чтобы боги даровали им бессмертие, скорее, само время отказывалось их замечать.
Свой самоконтроль я все-таки переоценил, или Вселенной надоело помогать мне, ничего не получая взамен. В общем, Разрушение просочилось наружу.
Проявилось оно, как всегда, странно. Возвращаясь вечером после посиделок с Лекором, я обнаружил, что путь мне преграждает кособокая туша местного дурачка. Гигок стоял в проеме обвалившихся ворот, уставившись в стену круглыми от удивления глазами. Я не рискнул лезть к полоумному и пошел за помощью к Ио. Девочка пришла, проследила взгляд дурачка и — о! — стала выглядеть так же, как он. Я помахал ладонью у ней перед глазами и тут же получил ногой по коленке.
— За что?
— Ты что, не видишь?!
— Нет.
— Вон!
— Где?
— Там!!!
Причиной странного поведения островитян оказался росток колючки. Пока я давился хохотом, они рассматривали меня так, словно точно знали, кто тут идиот.
— Эта штука не съедобна, — на всякий случай объяснил я.
— Да какая разница!!! — замахала руками Ио. — Тут уже двести лет ничего не растет!
И поскакала звать свидетелей.
Прекрасная роза в Арконате не имела бы такого успеха. Два дня продолжалось паломничество островитян к колючке, а на третий ее кто-то спер. Причем, в пропаже обвинили меня. Не желая начинать разборки, глухой ночью я полил всю стену драгоценной пресной водой. Мои усилия были вознаграждены — подрезанный росток дал новые побеги и за месяц оплел своими усиками полстены.
А на куче нанесенного дождями мусора раскинула листья какая-то тыква.
Наученные горьким опытом островитяне караулили чудо посменно, ежедневно измеряя его в длину и ширину. В жарких спорах обсуждался цвет и вес будущего урожая. Я только губами шлепал — в первый раз вижу, чтобы какая-то зелень росла с такой скоростью. Кое-то призывал выгнать меня из осененного вниманием богов дома, но Лекор пресек самоуправство, намекая, что чужак и благословение как-то связаны. Я боролся с искушением объяснить придуркам, в чем дело, но проницательный Посвященный успел первым.
— Позвольте дать вам, гм, возможно, несколько неуместный совет: никому не говорите, что вы как-то связаны с происходящим или можете быть его причиной.
— Я ничего плохого не делал!
