Мак-Микин также почти ничего не пишет о победе СССР в Битве за Москву в декабре 1941 г. Ее «вроде как свернули» после полугода сражений (с. 385). «И это было совсем не элегантно» (с. 384). Выбор слов автора смешон. Если дальше углубиться в повествование Мак-Микина, то становится понятно, что обесценивание побед СССР – это часть его стратегии, которая проявляется в самых разных формах. Удивительно, что Мак-Микин не прибегает к расхожим клише, согласно которым неудачи вермахта связаны с «генералом Морозом» и «полковником Грязью». Остановка нацистов под Москвой стала первым стратегическим поражением вермахта. Тактика блицкрига войны провалилась. «Фрицы» наконец получили по заслугам. Общественность на Западе лучше понимала важность победы Красной Армии. Например, можно посмотреть на политические карикатуры, выполненные Дэвидом Лоу, Лесли Иллингвортом, Доктором Сьюзом или советским художником Борисом Ефимовым.

Для сравнения – Польша сдалась менее чем за две недели; Дания – вообще без единого выстрела; Голландия по крайней мере делала вид, что сопротивляется; Бельгия рано вышла из борьбы, оставив с носом Францию и Великобританию; высшее командование Франции начало думать о прекращении военных действий всего через шесть дней Арденнской операции. Британские экспедиционные силы оставили вооружение и грузовики в Дюнкерке и «голые» вернулись домой. Весной 1941 г. Грецию и Югославию победили всего за несколько дней. Сколько времени прошло прежде, чем британская армия одержала стратегическую победу над вермахтом? Это было в Северной Африке в октябре – ноябре 1942 г., но две трети вражеской армии составляли итальянцы, а не немцы. «Немцы не были непобедимыми», – пишет Мак-Микин (с. 415). Вообще-то были. Пока не встретились с Красной Армией.

Разведка США и Великобритании полагала, что советские вооруженные силы не продержатся дольше четырех-шести недель. После Битвы за Москву британские разведчики в Лондоне были разочарованы тем, что они оказались неправы (TNA FO 371 29501)[279]. Еще по этому поводу высказывался американский военный атташе в Москве майор Иван Йитон. В начале июля он предсказывал неминуемый приход вермахта (в течение пяти дней). Американские журналисты в Москве считали, что он глуп как пень (Glantz, 2005: 64, 66). Йитон был антикоммунистическим клоуном, но Мак-Микин превращает его в невоспетого героя. По его мнению, союз с СССР поддерживали только наивные глупцы или советские агенты-предатели.

Мак-Микин не сильно распространяется о переносе примерно 1500 советских оборонных предприятий из уязвимых областей европейской части России на Урал или в Западную Сибирь. А ведь это на самом деле стало подвигом военной логистики. Оборудование для производства вооружения и снаряжения часто размещалось под открытым небом, а потом вокруг него строилось здание. Тут Мак-Микин подходит к соглашению о ленд-лизе с США. Его этот вопрос крайне занимает, и он посвящает ему большие фрагменты книги. С его точки зрения ленд-лиз спас СССР и «обеспечил победы Сталина» (с. 665). Даже под Москвой ленд-лиз «вероятно, принес дивиденды» (с. 383). Далее через две страницы Мак-Микин пишет, что Битва за Москву была «скромной по своим масштабам». Подождите. В ней участвовало более миллиона солдат. Это же был «каскадный приток поставок по ленд-лизу», который вместе с подкреплением из Сибири «вообще сделал возможным наступление» (с. 385). Затем Мак-Микин вновь пытается огорошить читателя статистикой, приводя количество поставленных тонн, грузовиков, самолетов и танков, но, получается, что за деревьями не видно леса.

Как писал британский историк Эван Модсли, соглашение о ленд-лизе давало лишь «самый мизер» до Сталинградской битвы. 85 % поставок прибыло после января 1943 г. и 54 % – после января 1944 г. (Mawdsley, 2005: 192). Но Мак-Микин использует ленд-лиз для того, чтобы принизить значимость побед Красной Армии. Он даже предвосхищает контраргументы: «Как утверждали тогда Сталин и его сторонники и настаивают до сих пор, русские (sic) “заплатили кровью” за эти поставки капиталистической боевой техники…» (с. 371). «Сторонники», видимо, включают в себя Модсли и большинство русских. Спросите русского, что стало для него большей жертвой: потеря члена семьи или огромного количества американского алюминия? Мак-Микину трудно посчитать моральную стоимость обмена. Спору нет, Сталину понравился алюминий, грузовики и джипы. Это сделало Красную Армию более мобильной и смертоносной. Сталин поблагодарил президента Франклина Рузвельта за оказанную помощь.

С точки зрения Мак-Микина, Рузвельт был слишком «наивен» (это прямо насмешка) и должен был потребовать что-то взамен за ленд-лиз. Например, «политических уступок внутри России или обещания от Сталина лучше вести себя за границей…» (с. 389). Мак-Микин с трудом признает, что Красной Армии пришлось самой сражаться на территории Европы до сентября 1943 г., пока англо-американские войска не вторглись в Италию. До этого момента на европейском континенте не было ни одной британской, американской или канадской дивизии. Ни одной. В сентябре 1943 г. под ударами Красной Армии колоссальные потери понес не только вермахт, но и румынские, венгерские, итальянские войска. СССР выиграл решающие битвы – Сталинградскую и Курскую – и дальше продолжил решительное наступление на запад через Украину. Это изменило ход войны. В конце сентября освободили Смоленск – западные ворота в Москву, в начале ноября – Киев, а блокада Ленинграда была снята в январе 1944 г.

Возникает вопрос, не пропустил ли редактор некоторые из преувеличений Мак-Микина. О Курской битве (начало июля 1943 г.) он пишет, что вермахт «взял верх на Восточном фронте… К 11 июля у Красной Армии были серьезные неприятности» (с. 470). Мак-Микин безжалостен: Гитлер отказался от победы в Курской битве, так как беспокоился из-за скромной (по советским стандартам) англо-американской кампании в Сицилии. Красная Армия во время сражения потеряла больше танков, но вермахт проиграл битву. 12 июля, на следующий день после того, как, по мнению Мак-Микина, у Красной Армии были «серьезные неприятности», советские силы пошли в контрнаступление, которое захлестнуло все вокруг. СССР превратился в могущественную силу, сметавшую все на своем пути.

Вы можете подумать, а как насчет Северной Африки? Британцы сражались там с тремя-четырьмя немецкими дивизиями. На советском фронте в 1942 г. было более 200 немецких дивизий, не считая дивизий союзников по «Оси». Сопоставляя эти данные, понимаешь, что Африка была всего лишь прикрытием. «Это было в достаточной мере правильным решением сражаться с нацистской Германией на периферии, как поступили американцы и британцы, а не в лоб, как русские (sic), что действовало Рузвельту на нервы» (с. 437).

Дело было не только в нервах, но и в чувстве вины, которое испытывали союзники из-за того, что не выполнили свою часть боевой работы. Общественность в Британии и Соединенных Штатах прекрасно знала, кто ведет сухопутную войну против