Пусть вы подстроили мой переезд и поспособствовали вовлечению в ваши божественные игры, я сама перережу свою нить – в месте, в котором мне угодно, тогда, когда захочу, чем захочу или не перережу вовсе.

Змей хмыкнул:

– Ты получила силу всего несколько дней назад и даже не умеешь ею пользоваться. Ты не можешь ничего решать. Ты даже не защитишь себя.

Ярость вспыхнула кроваво-красным пятном. Арлекин юркнула за стену.

– Хель, пожалуйста, успокойся, – попросил Изенгрин, но я сделала вид, что не услышала.

Сила сидела в теле прочно, и я чувствовала, как мы сливаемся. Я помнила: она принадлежала Морене и досталась мне только с ее смертью, и заслуги моей в этом не было, но она принимала меня, а я принимала ее. Она вилась неосязаемой тенью, обволакивающей тело и сознание.

Она покорялась беспрекословно; Лис не ошибся, вручив ее мне – я была предназначена для обладания ею.

Змей вопросительно склонил голову к плечу.

– Хель, не вздумай! – выпалил Гери, видимо, догадавшись, что я хочу сделать, но опоздал – я уже очертила ладонью круг и выставила вперед cжатую в кулак руку.

Кафельные плиты оторвались от пола и воссоединились в воздухе, образовав стену вокруг Змея. Медлить было нельзя – он не человек, он быстрее и сильнее, в схватке с ним роль играет каждый миг. Едва-едва последние плитки щелкнули, плотно прижавшись друг к другу, я рванула вперед, схватив нож с полки рядом с конфоркой.

– Глупая, – резюмировал Змей, и плитки разлетелись на сотни мелких частиц, дождем осыпавшихся на голую шпаклевку. Сзади кто-то вскрикнул, но я не обратила внимания и выкинула вперед нож, уведя его от столкновения с острыми кусками своего обманного маневра. Лезвие мягко пронзило дорогую ткань и вошло в плоть, как в масло. На руки брызнула алая кровь со странным синеватым отливом, холодная и жгучая.

Щеку прочертила тонкая красная полоска – не успела уклониться от осколка. Почти одновременно с этим все предметы замерли.

– Похвально, – произнес Змей, – однако я бог.

Он приложил ладонь к моему животу прежде, чем я успела бы моргнуть. Сверкнуло что-то зеленое, и сокрушительный удар отбросил меня через стол к стене, в которую я с треском врезалась, чудом не переломав кости. Дыхание застряло то ли в легких, то ли в горле. Змей возник подле меня и занес руку для нового удара, однако ему помешала Арлекин:

– Господин Змей! Пощадите ее, умоляю! Если вы ее покалечите, конфликт так и не разрешится!

Он смерил ее презрительным взглядом, но руку опустил. Впрочем, расслабляться было рано – он поднял меня за горло, прошипев:

– Знай свое место.

– Змей! – гаркнул Изенгрин. – Ты переходишь границы. Отпусти ее.

Он иронично посмотрел на Волка, но пальцы разжал, и я закашлялась воздухом.

– Тебе вряд ли обо мне рассказывали, Хель, – одернул полы пиджака Змей. – Как бы то ни было, я рад, что мы отныне знаем друг друга в лицо. Волк наверняка упомянул, что я один из Изначальных. К слову, Олениха, – он благосклонно кивнул ей, – спасибо за уют, что ты создаешь. Прошло много тысяч лет, а ты все так же даришь тепло. Если тебе еще не известно, Хель, я выполняю роль директора в школе; впрочем, моя партия в споре Лиса и Волка куда весомее. Я куратор. Когда между ними случился конфликт, они обратились ко мне, чтобы я хранил относительную гармонию до рождения следующего Избирателя. Система разделения учеников на два лагеря – моя идея: чтобы Лис и Волк не забывали о споре и своих счетах – все не так просто, как ты понимаешь. Видишь ли, твои ровесники и детишки верят в превосходство своего лагеря, поддерживают его идеалы и приобретают отношение к жизни, присущее Волку или Лису, в зависимости от того, к какой «команде» принадлежат, и этим питают их силы. Поэтому они являются одними из самых могущественных Изначальных.

– А вы тогда почему не слабее, раз вас никто не поддерживает?

– По условиям нашего договора. Как куратор я обязан участвовать в споре до конца, и именно я провожу ритуал выбора. Все было бы куда проще, будь ты единственным Избирателем, но у нас есть Варвара, у которой есть право решать, такое же законное, как у тебя. Посему сначала мы извлечем ее.

– Извлечем?

– Да. У вас противоположные позиции: Варвара поддерживает Волка, ты – Лиса, поэтому, чтобы сделать выбор, вы сразитесь. Однако за ходом борьбы, происходящей на стыке ваших сознаний, мы наблюдать не сможем, поэтому необходимо подарить ей другое тело. Вы будете бороться на наших глазах, в реальности.

– Погоди, как так? – встрял вдруг Гери. – Душу Избирателя не выдержит никакое тело, кроме того, что дано Избирателю при рождении.

Змей хитро ухмыльнулся:

– Нет, молодой человек, вы ошибаетесь. Тот, кто долго взаимодействовал с существами божественного происхождения, становится способен вынести бремя души Избирателя. И у нас есть подходящий кандидат на роль нового сосуда. Арлекин, хватит прятаться, присоединяйся к нам.

В глазах Гери отразилась такая боль, что даже у меня екнуло сердце.

– Думаю, нам пора навестить нашего рыжего друга. Его не стоит оставлять в стороне, не так ли?

* * *

Пак находился в комнате в конце коридора, той, что справа. Она была совсем крошечной, как чулан, и пустой – белые стены, небольшое окно напротив входа. Посередине стояло офисное кресло, где сидел сам Лис – россыпь синяков на лице, серебряная нить, скручивающая запястья, из-за которой от кожи шел еле заметный дымок (видимо, серебро было ядовито для бога), а из-под ребра выглядывала рукоять ножа. На рубашке тут и там расплывались пятна крови. Впрочем, он не выглядел измотанным – даже наоборот, смотрел издевательски, будто выжидая.

Арлекин растолкала всех присутствующих и ураганом влетела в комнату с воплем:

– Господин!

Она рухнула перед ним на колени, пытаясь разорвать серебряную цепочку.

– Воткнули в меня нож из змеиной чешуи, – фыркнул Лис, пронзая директора раскаленным от ярости янтарем.

– Исцеляться тебе никто не запрещал, – выплюнула Олениха. – Ломаешь комедию, опять. Тебе ведь совсем не больно.

Пак прищурился и склонил голову к плечу, посмотрев на нее так, что она невольно отступила на шаг назад:

– Откуда тебе знать, милая сестрица, больно мне или нет? Может, у меня душа болит. За то, что вы сделали с моей Избирательницей, например. Бедная девочка сорвалась из-за вашей грубости; а если бы она не контролировала себя так удивительно хорошо и не справилась с силой Морены? Что вы бы делали? Вытаскивали город из царства мертвых?

– Убери синяки, плут, – приказал Змей.

– О, как прикажешь,