Лекция, прочитанная в летнем семестре 1933 года[163] была признана неудовлетворительной решением ректората.

2. Доклады

И они тоже полностью выросли в процессе работы и следовали за ее ходом. Кое-что в них порой не было оценено в подготовительных работах, но они были важны в плане постановки вопросов. Когда они были опубликованы несколько лет спустя после прочтения, они так же еще не опоздали, не устарив.

3. Наброски к этюдам

По ним не всегда можно проследить действительный ход производимых работ; верное представление о нем дают «протоколы», которые всякий раз имеют различную «ценность» – также и там, где они сообщают «дословно», они никогда не приводят вопросы так, как я их ставил и проговаривал. «Наброски» содержат – с разной степенью подробности – важнейшие дополнения – будь то к лекциям, будь то к самим работам, составляющим учение. Важны, например, этюды о «Федре» Платона[164] о феноменологии духа Гегеля[165] (здесь протоколы особенно хороши), о монадологии Лейбница[166], о критике способности суждения Канта[167], и о Шиллере, и об объяснении лекций о Ницше (летний семестр 1937)[168].

4. Подготовительные работы к учению (ср. к Nr. 7)

Эти «подходы» не выражают желание «довести до завершения» «Бытие и время», а продиктованы стремлением удержать более близкой к изначальной всю постановку вопросов и направить ее в соответствующее русло. С весны 1932 года план был твердо намечен в основных чертах, свой первый вид он обрел в наброске «О событии»[169]. К этому наброску восходит все – и к сфере этих постижений смысла принадлежит также и «полемика» с «Бытием и временем»[170]. Эти предварительные работы являют всегда новые подходы, нацеленные на то, чтобы найти основную постановку для вопроса об истине пра-бытия. Главные сферы постижения смысла можно продемонстрировать посредством заголовков:

Различение суще-бытующего и пра-бытия (Первоисток и основа различения; в до сих пор существовавшей философии смотрели всегда, исходя из суще-бытующего, а оттуда – к суще-бытийности (zur Seiendheit). Теперь, однако, существенно иначе: исходя из истины пра-бытия).

Вот-Тут-Бытие как основоположение истины пра-бытия.

Истина ср. обзоры, сделанные в зимнем семестре 37/38[171].

Время-пространство как то, к чему восходит изначальная временность «темпоральность» и что, в свою очередь, имеет основу в «событии».

Модальности в той мере, в какой их принципиально недостаточно, чтобы схватить сущение пра-бытия (ср. лекцию зимнего семестра 35/36 учебного года[172]).

Настроение – как под-на-страивание (die Anstimmung) изначальной сущности человека – поскольку он – перенимая Вот-Тут-Бытие (ubernehmend) – становится истинным носителем истины пра-бытия. «Настроение» совершенно никак не связано в производившимся ранее психологическим и антропологическим рассмотрением.

Язык – как принадлежный к настроению и понятый, исходя из отношения к истине пра-бытия. Преодоление доныне существовавшей грамматики и логики. Летний семестр 1935[173].

Подход и сущность вопроса – решает здесь то, что, исходя из предшествующего, вопрошание понимается как то перво-действие Вот-Тут-бытия, в силу которого сфера преображения суще-бытующего выдается исходящей из пра-бытия. Это вопрошание никогда не может толковаться, исходя из сомнений и тем более – из отрицания.

Существенное значение для общего понимания предварительных работ как более изначального, более близкого к первоистокам повторения единственного – моего единственного вопроса в «Бытии и времени» имеет моя собственная полемика с «Бытием и временем».

Конечно, сегодняшняя общественность является слишком незрелой и невоспитанной для верного восприятия этой «самокритики». До сих пор выступавшие «критики», ни один из которых не понял подлинного вопроса, не говоря уже о том, что не смог подумать более изначально, более близко к первоистоку (geschweige denn ursprünglicher gedacht hat), что требуется от любой «критики», заявляли претензию на то, чтобы обресли тот масштаб и то мерило, которым вправе располагать лишь те, кто выносит суждения и приговоры – так вот, они нашли, что все же будут «достаточно правы», если выразят свое несогласие.

Другие легко сошлись во мнении, что теперь, когда сам автор занимает критическую позицию по отношению к «Бытию и времени», возвращаться к этому произведению не стоит.

Только тот, что снова и снова занимал свободную позицию по отношению к разработанному, то есть тот, что снова и снова переживает-познает великие моменты, тот, кто бывает затронут само-прикровением прап-бытия как его сущением – только тот имеет достаточно превосходства для критики, а также желание-волю именно в «критике» и на ее путях открывать существенные ходы, чтобы развивать их.

5. Размышления и указания-намеки

То, что зафиксировано в этих записных книжках – прежде всего в II, IV и V, дает отчасти также всегда основные настроения вопрошания и открывает предельно широкие кругозоры для мыслительских этюдов. Они, как может показаться, возникали всякий раз в зависимости от мгновения, но являют собой череду непрерывных усилий, направленных на решение одного-единственного вопроса.

6. Лекция о Гёльдерлине, прочитанная в зимнем семестре 1934/35 года и в летнем семестре 1935 года и подготовка к истолкованию «Эмпедокла»

Эта лекция после долгого постижения смысла была первой попыткой интерпретации отдельных «произведений» (гимнов). То, что я попытался сделать, нигде не соответствует ни в малейшей степени произведению поэта; – и это имеет решающее значение, Гёльдерлин здесь берется не как один из поэтов среди других – а также не как предполагаемо соответствующий нынешнему времени, он берется как именно тот поэт, который соответствует другому началу нашей будущей истории. Поэтому данная лекция находится в самой глубокой внутренней взаимосвязи с поставленной задачей – сделать вопросом истину бытия – и не представляет собой, например, только окольный путь в «философию искусства поэзии» и искусства вообще.

Лекция как лекция, пожалуй – как каждая из моих лекций, всегда имеет в то же время и в первую очередь намерение воспитывать, подвести к поэту, то есть его творчеству, к его произведениям. Однако, это никоим образом не касается скрытого намерения, которое определяет выбор «Гимнов» и сам подход.

7. «О со-бытии»

Эти «До-клады к философии» должны были сделать в новом подходе заметной всю широту вопроса о бытии; здесь дело идет не о развертывании всех частностей, потому что оно слишком легко сужает подлинный кругозор и ведет к потере основного хода вопрошания. Однако и здесь еще не достигнута та форма, которой я хотел достичь для публикации в виде «произведения»; ведь здесь должен был заявить о себе новый стиль мышления, сдержанное пребывание в истине пра-бытия. Сказывание, вымалчивание – делание зрелым для