Вражеский клинок прошел совсем рядом с горлом Рэмилана, увернуться он успел в последний миг, ощутив на коже холод чужой стали. И увидел глаза окровавленного бродяги – темную, предгрозовую зелень и черноту, расползающуюся под веками. Жуткую, противоестественную черноту…

Мечи снова сошлись, руки загудели от силы удара. И Шторм отбросил Рэма в сторону.

Беловолосый ильх, не удержавшись, рухнул на колени, сплюнул со злостью, вскочил.

– Ты не человек! – рявкнул он. – Кто ты?

– Человек. Пока еще…

Клинки снова встретились, ударились со скрежетом, разошлись со звоном. И впервые Рэмилан, а-тэм из Дьярвеншила, подумал, что зря они ступили на проклятую землю Саленгварда. Что лучше бы и правда ушли…

Чужое лезвие прочертило на плече длинную полосу, и Рэм с шипением отступил.

– Моя очередь, – с предвкушением произнес Краст.

В отличие от его а-тэма, риар Дьярвеншила удары наносил скупо, но жестко. Короткие и сильные выпады, гибкие и быстрые уходы. Он бил сразу и наверняка, желая свалить Шторма, но наткнулся на слишком сильного противника. Мечи разошлись, не причинив вреда, лишь со злостью оцарапав сталь.

И прежде чем Краст снова напал, у подножия лестницы закричали:

– Хёггкары, мой риар! Пришли хёггкары! Я видел щиты Аурольхолла, Варисфольда и Гараскона! Десятки десятков воинов!

– Вот видишь, бродяга, – сказал Краст, не спуская со Шторма внимательного взгляда. – Я ведь говорил, что скоро здесь будет не протолкнуться. Многие увидели огни на холмах и поспешили в эти воды. Саленгвард слишком давно стоит костью в горле фьордов. Многие сочтут за честь сравнять этот город с землей. Тебе не удержать всех.

– Я попробую.

– Но почему? За что ты готов отдать свою жизнь? – Краст нахмурился, всматриваясь в странного чужака. Выглядел тот чудовищно, а его сила и скорость поражали. Кто он и почему так отчаянно сражается?

Шторм не ответил. Не выпуская из вида Краста, он бросил быстрый взгляд на простирающуюся за площадью улицу. В тумане двигались силуэты – и не было им числа.

«Убить… убить всех… разорвать… в клочья!»

Жгучая ненависть обожгла кровь. По венам потек горький яд, отравляющий душу. Этот день для многих станет последним. Эту битву запомнят. Площадь заполнили чужаки из разных городов, и все они с недоумением смотрели на застывшего вверху ильха.

– Мне жаль, – сказал Шторм, снова поднимая клинок. Ударить не успел, потому что снизу снова закричали. И на этот раз голос оказался знакомым.

– Эй, Ярл, ты там еще не утомился мечом махать? Так мы сейчас тебе поможем, не переживай! Проредим малость ряды этих нахалов!

– Эйтри? Я разве не велел вам проваливать? – хмыкнул Шторм. Бурлящая внутри чернота ненадолго отступила, спрятала ядовитые жала.

– Так это бунт, капитан! – радостно отозвался Эйтри-Янтарь. Среди чужаков мелькнули его белые косы, блеснул злым азартом желтый камень в глазнице.

За Эйтри уже раскручивал булаву Торферд, и вокруг великана разрасталось пустое пространство. Никто не хотел ненароком остаться без головы.

– Ты разве не знаешь, что я делаю с бунтарями, Эйтри?

– Как не знать! – еще радостнее отозвался Янтарь. – Веревку на ногу – и в долгий путь под днищем «Ярости Моря»! Вода смоет все прегрешения, если смельчак выживет, конечно!

Эйтри захохотал, как безумец, прокручивая вокруг кистей рук парные мечи.

– Вот именно. Так какого пекла вы все явились?

– Мы не могли пропустить хорошую драку, Ярл! У тебя затевается недурное веселье, а нас не позвал? Нехорошо, капитан!

– «Ярость Моря» и капитан Ярл? – задумчиво произнес Краст-хёгг.

– И его помощник – Эйтри, младший наследник Аурольхолла, взбунтовавшийся против семьи и нежеланной невесты, – так же задумчиво отозвался его а-тэм. – Известные фьордам имена.

– Не ожидал встретить их в проклятом городе.

Шторм пожал плечами. Посмотрел на луну, выкатывающуюся из-за гор. Море вдали рычало, и так хотелось окунуться в зыбкие воды, смыть солью чужую кровь… но не судьба.

Он посмотрел вниз и сказал:

– Эйтри, сегодня мы не берем пленных.

– Да, мой повелитель!

– К оружию!

Мечи снова взвыли стальную песню, ряды воинов сомкнулись и закружили людскими водоворотами. В один миг все смешалось – свои и чужие. Упавшие факелы вспыхнули огнём на сухом дереве, пламя заплясало, озаряя кровавую битву. Лязг, шум, вопли и стоны. Кто-то упал, кто-то снова вскочил… в какой-то момент стало ясно, что защитников Саленгварда совсем мало, гораздо меньше, чем чужаков. И что все они ужасно устали. Но столпившись рядом со своим повелителем, бились, как одержимые, словно у каждого в запасе была еще одна жизнь. И все же – проигрывали.

– Сдавайтесь! – крикнул Краст, отбивая медвежью атаку Торферда. – Шторм-хёгг, прикажи своим людям отступить! Или хочешь, что мы всех перебили?

Шторм оглянулся на голос и успел заметить, как упала Нана. Рухнула, словно срубленное дерево.

И тут закричал Ирган.

– Мечи! Мой повелитель, мечи Проклятого риара! Они… рассыпаются!

Небо – еще миг назад ясное и звездное, затянуло чернотой. Потянуло холодом – студёным, совсем не летним.

И в четырех угловых башнях Саленгварда, давно заброшенных, вспыхнуло зарево огня. Но был он странным, зеленоватым, словно горящий на могильнике торф. Черное сухое небо разорвала молния.

– Что это? Что?

Как по команде, все головы повернулись в сторону дворца. Двери его распахнулись, и на верхнем ярусе показалась фигура…

– Проклятый риар, – прошептал кто-то. А потом повторил уже в голос: – Проклятый риар вернулся! Владыка Скорби!

В наступившей гробовой тишине силуэт спускался по белой лестнице, ставшей от крови красной.

На бледном челе светился черными камнями венец риара Саленгварда. Карминные губы складывались в безумную улыбку. Длинный окровавленный подол тянулся по ступеням, по обнаженным белым рукам расползалось чернотой колдовское кружево. Глаза отдавали малахитовой зеленью проклятого города, и темные волосы стелились за спиной, словно живая река.

– В венце черных звезд, в потоках крови вернется риар Саленгварда. И принесет с собой оживший ужас, – вспомнил древнее пророчество Ирган. Его шепот в наступившей тишине показался криком.

Людская волна отхлынула вниз.

И лишь Шторм качнулся навстречу, все еще не веря своим глазам.

– Это…дева? – изумленно протянул Краст-хёгг.

– Очень упрямая дева, – тихо добавил Эйтри-Янтарь.

Дева в венце риара Саленгварда обвела жутким малахитовым взглядом застывших внизу людей – одного за другим. И каждому захотелось попятиться.