Шрифт:
Закладка:
—Это там твоя Ксю что ли на скрипке играет?
—В парике и кринолинах её сразу не узнать, правда?
—И играют что-то знакомое. Гайдн?
Лана кивнула.
К ним подошла официантка, одетая в мужской камзол с кружевным жабо. Приталенный камзол только сильнее подчёркивал выдающиеся формы. В белом парике и треуголке, в обтягивающих панталонах и в характерных туфлях с большими золотистыми пряжками, официантка словно сошла со старинной картины или с кадров какого-нибудь костюмного фильма про эпоху Людовика пятнадцатого.
—Ваш заказ, — она поставила на стол тарелочки с салатами, фужеры и ведёрко со льдом, в котором охлаждалась бутылка вина.
—А…
—А суп будет чуть позже, ваше величество. — официант отвесила ему церемониальный поклон. — А потом десерт… Вино открыть?
—Угу.
Открыв бутылку и торжественно, со всеми положенными пассами, разлив вино в фужеры, официант снова поклонилась и ушла.
—Ну, за нас? — предложил Иван, подняв фужер.
—Пусть у тебя всё-всё получится, — Лана чокнулась с ним. Отхлебнула.
—Нормальное вино, по моему. А как тебе?
—Никогда такого не пила… Дорогущее, небось.
—Уж, наверное, не дороже всего остального, что они тут накрутили, — Иван отставил фужер в сторону и принялся за салат.
Квартет, после короткого перерыва, снова заиграл.
—Это ведь тоже Гайдн? — уточнил Иван.
—Да. Ре минор. Струнный квартет номер два... Всё таки, нам с Максом повезло, что Ксюша ещё и в у нас Гриффе играет… Хотя что тут удивительного? У них ведь с Максом отношения. Ты не заметил?
—Как-то не обратил внимания. А здесь ничё так. Я и не знал, что у нас в башне есть такое, — он покрутил вилкой, с насаженным на неё листиком салата. — Прямо как в кино… А ты говоришь, классику у нас в башне не любят.
—Большинству посетителей, думаю, наплевать на то, что тут Ксю и другие ребята играют. Люди сюда уху и устриц поесть приходят. На позолоту полюбоваться. А музыка так, вместо приправы.
—Ну, может ты и права… Но, наверное, и в восемнадцатом веке было точно так же?
Они неспешно говорили о том, о сём сперва за салатиками, потом за супом. А когда принесли чай в тонких фарфоровых чашечках и какие-то тарталетки на десерт, мелодия вдруг прервалась. Музыканты, поклонившись публике, сели отдохнуть и подкрепиться за собственный столик.
Большой настенный экран, прежде изображавший виды Версаля и Петергофа, мигнул. На нём появилось озабоченное лицо яркой, фигуристой дикторши в деловом костюме:
—Уважаемые сограждане. Сейчас перед вами выступит Иван Сергеевич Чернов, король нашей, Пятой Светлогорской…
—Что за нафиг? — шепотом спросил Иван у Ланы. — Они же уже передавали.
—Повторяют, значит, — пожала она плечами. — Наверное, ещё и вечером будут повторять, для тех, кто домой с работы вернётся… Ну, хочешь, уйдём?
—Пироженки только доем. Хорошие. И чай зелёный, похоже, второй заварки. Самой классной. Кто-то постарался…
—Это я постаралась объяснить местным поварам, когда заказывала столик, как именно ты любишь, — Лана приобняла своего короля.
—Чё-то мне моя рожа не нравится… — пробухтел Иван, скептически разглядывая себя выступающего на экране. — И потом, я пока говорил, вспотел что ли?.. Вообще, как-то всё стрёмно получилось. Несолидно. Неубедительно. Надо было, всё-таки в мундире…
—Очень надеюсь на вашу порядочность и на ваш здравый смысл. Уверен, что мы победим, — донеслось с экрана.
"Ну вот, — подумал Иван. — Залюбовался сам на себя, болван. Не успели уйти. Теперь все на нас будут пялиться".
Экран мигнул. На нём опять замелькали чудесные виды осеннего Петергофа. Все, и правда, смотрели теперь на них. Ивану стало неудобно. Он встал и слегка поклонился публике. Снова сел. Ему захлопали. Сначала в дальнем углу. Потом захлопали все. Громче и громче.
—Мы победим!
—Чёрта им, а не нашу башню!
—Да здравствует король!
Официантка подошла вдруг к их столику, сорвала с себя кружевное жабо и стала торопливо расстёгивать многочисленные пуговицы в обтяжку сидящего на пышной груди камзола. Пуговицы не слушались. Тогда она просто рванула камзол на груди. Пуговицы с треском разлетелись в стороны. На обнажившейся груди белела футболка с портретом короля и буквами GSTK.
Иван засмеялся. Официантка тоже. Лана захлопала. Король встал, пожал покрасневшей официантке руку:
—Отличный, яркий жест. Спасибо… И всё, кстати, было очень вкусно. Теперь дайте нам счёт, и мы пойдём.
Официантка, кивнув, кинулась куда-то, но тут из-за её спины появился хозяин заведения. Полный лысоватый мужчина в камзоле и в обтягивающем живот золотистом шелковом жилете. От тоже принялся жать королю руку:
—За счёт заведения, ваше величество. Всё за счёт заведения… Ради бога, приходите к нам ещё… Знаете, я ведь только что комок купил. Прямо на все, пока дёшево. Вы это правильно всё… Потому что… ну куда мне отсюда? Столько сил вбухано… Вы только держитесь.
—И я уже комок купил!
—И мы тоже!
—Чёрта им, а не башню!
—Да здравствует король!
Иван с Ланой так и вышли из ресторана, в окружении двух телохранителей, под шум оваций.
Они уселись в кар и покатили домой.
—Только бы теперь не облажаться, — прошептал Иван на ухо Лане. — Я и не думал, что люди в нас так верят. Несмотря на всю эту грязь в СМИ и на биржах, не собираются сдаваться, бежать. Только бы их теперь не подвести, не проиграть…
—Знаешь, Вань, — Лана покрепче сжала его руку — что бы там ни случилось потом, мне кажется, сегодня мы уже победили.
Глава 18. Должок
Когда Иван вошел, совещание уже шло полным ходом. Он сел с краю, чтобы никого не отвлекать. Яна Романовна препиралась с Виолеттой Михайловной по поводу лифтов на К8. Борис Моисеевич слушал их, всё больше хмурясь и всё туже скручивая в трубочку лежащую на столе рядом с ним салфетку. Наконец, он резко смял эту салфетку в комок и швырнул в центр стола. Обе дамы замолкли и уставились на него:
— Вы, вообще, поняли, что предлагаете? У меня всего две розыскных собаки, и обе сейчас заняты на досмотре входящих через лифты на наш, двадцатый этаж. Ищут взрывчатку, огнестрел и прочее… Если вы включите в жилую зону К8 с десятого по двадцатый этаж, то… При всём уважении, Яна Романовна, так дела не делаются. Если вход на двадцатый этаж будет ещё и через лифты на К8, то как мне это всё контролировать? Других таких
