— Горец змеиный, он же змеевик, встраивается в цепь превращений значительно раньше, чем горец птичий... Вот здесь, видите? Таким образом... — череда сложных знаков на доске выросла еще на ряд, — предложенный мной компонент продлевает срок действия зелья более чем в два раза плюс повышает остроту слуха. В качестве приятного дополнения, если можно так выразиться.

— Минуточку, — не сдавался Тофти. — А куда вы в таком случае помещаете вот это преобразование?..

Доску пришлось увеличить: места для формул уже не хватало.

— Господа, а не вернуться ли вам к прерванной трапезе? — предложил Дамблдор.

— Ни в коем случае, — отрезал престарелый ученый. — Пока я не получу убедительных доказательств, мне кусок в горло не полезет. Вы готовы продолжать, коллега?

— Безусловно! Но, может, спустимся в лабораторию? Там более подходящие условия для дискуссии.

Внизу их уже ждал Кровавый Барон. Тофти, поглощенный поиском подходящих контраргументов, не обратил на него внимания. Едва домовики установили в лаборатории доску из Главного зала, диалог продолжился.

Формула вставала против формулы, вопрос парировался ответом, сарказм соперничал с иронией, опыт ссылался на авторитеты, а молодость звала взглянуть с другой стороны. Оба спорщика уже перешли на повышенные тона и, жалея время на бесконечную трансфигурацию мела, рисовали свои выкладки прямо в воздухе, вычерчивая знаки волшебными палочками.

—...Значит, профессор Тофти, вы не видите взаимосвязи между этими тремя составляющими?

— Решительно не вижу!

— И, по-вашему, подобное явление в действительности существовать не может?

— Повторяю в сотый раз: это абсолютно исключено!

— А что, если мне удалось получить зелье, которое обладает всеми перечисленными признаками?

— Извольте предъявить.

— Прошу!

Затаив дыхание, Северус следил, как Тофти, захваченный исследовательским азартом, залпом выпил зелье. Эффект последовал незамедлительно. Барон удовлетворенно кивнул и пропал.

— Что это? — Тофти удивленно посмотрел на коллегу. — Что это за звуки? О-о-о... Неужели?!

— Наверное, слышите, как в Главном зале звенят ножами и вилками? Или как эльфы на кухне двигают кастрюли? — Снейп взял зеркало, но пока еще не поворачивал его отражающей стороной к Тофти.

— Не могу определить их природу... Но это чудесно! Колдомедики диагностировали у меня прогрессирующую возрастную тугоухость... И вот я снова слышу! И как слышу! Как долго сохраняется действие вещества?

— Если не принять зелье-ликвидатор, то около шести часов. Но остаточный эффект сохраняется не меньше суток.

Тофти удивленно вскинул зеленые, как молодая травка, брови:

— Помилуйте, голубчик! Зачем прекращать действие такого замечательного препарата?

— Вот зачем, профессор, — покаянно вздохнул Снейп и повернул зеркало.

Радостная улыбка Тофти замерла на губах. Он долго молча рассматривал свое отражение, а затем, к невыразимому облегчению Северуса, негромко рассмеялся:

— Это напоминает шутки времен моего студенчества... Золотая пора! Признайтесь, вы нарочно затеяли тот разговор за столом, чтобы в итоге заманить меня сюда?

— И да и нет, сэр. Мне действительно нужно было, чтобы вы оказались в лаборатории, но тех шестерых семикурсников готовил к экзамену я. И я объяснил и доказал им, почему в Оборотное следует класть горец змеиный, а не горец птичий. А потом, когда мы с вами начали спорить, просто воспользовался убедительным предлогом.

— А вы еще не работали над тем, чтобы отделить ваше... кхм... колористическое изобретение от зелья улучшения слуха?

— Уже начал, профессор.

— Позволите взглянуть?

Обед в Главном зале прошел без их участия.

* * *

Наверху накрывали к ужину, когда Снейп, почтительно пропустив вперед Тофти, запечатал дверь лаборатории, и оба профессора направились по коридору к лестнице, ведущей в центральный вестибюль. Морщинистое лицо старика вернуло себе обычный цвет, но густая короткая бородка осталась ярко-зеленой.

— Бесспорно, преклонный возраст имеет множество недостатков, — рассуждал Тофти. — Но есть у него и преимущества. Лучшее среди них — возможность открыто пренебречь общественным мнением. Да-с! — Он обернулся к идущему позади Снейпу и важно поднял указательный палец. — Мне понравилось видеть собственную бороду зеленой, и разрази меня гром, если я хоть на миг задумаюсь о том, как на нее посмотрят окружающие!

К столу Марчбэнкс вышла в невиданной ранее мантии: атласной, цвета пенки на вишневом варенье, украшенной пышным кружевным воротником, придававшим наряду сходство с фруктовым мороженым. Картину дополняла сама Гризельда, таявшая, словно воздушный десерт, при взгляде на молодого воздыхателя. А тот был сама предупредительность: открывал дверь, отодвигал стул, спешил налить вина, передать то или иное блюдо... Парочка обменивалась сладкими улыбками и прямо напрашивалась на сравнение с воркующими голубками. Тофти и его спутник вошли в зал как раз в тот момент, когда Марчбенкс, поддев вилкой кусок отбивной, медовым голоском просила: «Открой, душенька, ротик, я положу тебе этот кусочек!»

Дамблдор, слыша слащавую чушь с одной стороны и увидев зеленую бороду с другой, в раздражении и недоумении швырнул вилку на тарелку. От резкого звука Квиринус поперхнулся, закашлялся, резко взмахнул рукой и одним широким жестом перевернул соусник на свою пассию. Гризельда ахнула, попыталась встать, запуталась в мантии и, чтобы устоять на ногах, схватилась за Квиринуса. Тот пошатнулся под неожиданной тяжестью, оперся о край стола и, не удержав равновесия, рухнул на пол, увлекая за собой скатерть со всем, что на ней было. Грохот, звон, лязг и крики в мгновение ока превратили чинный Главный зал в сумасшедший дом. Директор укорял Марчбэнкс, Макгонагалл стыдила Квиррелла, Флитвик невозмутимо поднимал с пола свою тарелку, которая чудом не перевернулась, Спраут и Помфри корчились от хохота, а сама Марчбэнкс, ухитрившаяся не упасть, заламывала руки и трагически восклицала: «Деточка моя убилась! Спасите деточку!»

«Деточка» тем временем побарахтался под грудой посуды и выполз на свет божий с ног до головы перемазанный соусами и подливами. Невесть откуда взявшийся Пивз с размаху надел ему на голову пустую корзинку из-под хлеба и, одобрительно хлопнув по плечу, шепотом пообещал сегодня же доставить оговоренный образец.

— Довольно, — суровый голос Дамблдора перекрыл гомон и заставил его стихнуть. — Дежурные, убрать все. — Домовики выросли как из-под земли, споро и бесшумно ликвидировали свалку, почистили пострадавших, накрыли стол заново и пропали. — Предлагаю продолжить ужин, дамы и господа.

Тон его красноречивее всяких слов предупреждал о том, что повторение подобного безобразия совершенно недопустимо. Снейп и Тофти потихоньку заняли