это нравится, потому что эта роскошь неподдельна. Я видела столовое серебро, фамильные драгоценности, старых слуг и картины, на которых изображено загородное поместье с парком, большим домом, чудесными угодьями и прекрасными лошадьми. О, это всё, о чем я могла бы мечтать! И я предпочла бы это какому-нибудь титулу, за который так охотно хватаются девушки, а потом находят, что за ним ничего нет. Может, я и меркантильна, но я ненавижу бедность и не собираюсь терпеть её ни минуты дольше. Одна из нас должна удачно выйти замуж. Мэг этого не сделала, Джо не сделает, Бет пока не может, так что это сделаю я, и всё изменится к лучшему во всех смыслах. Я бы не вышла замуж за человека, которого ненавижу или презираю. Вы можете быть уверены в этом, и хотя Фред не является моим идеальным героем, он делает всё как надо, и со временем я полюблю его, если он будет ко мне хорошо относиться и позволит делать то, что я захочу. Так вот, я прокручивала этот вопрос в голове всю последнюю неделю, потому что невозможно не обращать внимания на то, что я нравлюсь Фреду. Он ничего не говорил, но это и так заметно по мелочам. Фред никогда не сопровождает Фло, он всегда рядом со мной в экипаже, за столом или на прогулке, наедине со мной он выглядит сентиментальным и хмурится, глядя на любого, кто осмеливается заговорить со мной. Вчера за ужином, когда австрийский офицер уставился на нас, а затем сказал что-то своему другу, барону щеголеватого вида, упомянув «ein wunderschönes Blondchen»[94], у Фреда вид был свирепый, как у льва, и он так яростно резал мясо, что оно чуть не слетело с его тарелки. Он не из холодных, чопорных англичан, но довольно вспыльчив, потому что в нём есть шотландская кровь, как можно догадаться по его красивым голубым глазам.

Итак, вчера вечером на закате мы отправились в замок, по крайней мере все мы, кроме Фреда, который должен был встретиться с нами там после того, как сходит на почту за письмами. Мы чудесно провели время, осматривая руины, подвалы, где находится бочка чудовищных размеров, и прекрасные сады, которые когда-то давно курфюрст разбил для своей жены-англичанки. Мне больше всего понравилась большая терраса, потому что вид оттуда был божественный, поэтому пока остальные ходили осматривать комнаты внутри, я сидела там, пытаясь нарисовать серую каменную голову льва на стене в обрамлении свисающих по бокам алых побегов жимолости. Я чувствовала себя так, словно стала героиней романа, сидя там, наблюдая, как по долине катит воды Неккар[95], слушая музыку австрийского струнного оркестра, доносящуюся снизу, и ожидая своего возлюбленного, как настоящая девушка из сборника рассказов. У меня было предчувствие, что что-то должно было произойти, и я была к этому готова.

Я не ощущала ни что краснею, ни что я дрожу, но была совершенно спокойна и лишь слегка взволнована.

Вскоре я услышала голос Фреда, а затем он торопливо вошёл через большую арку и нашёл меня. Он выглядел таким встревоженным, что я совсем забыла о себе и спросила его, в чём дело. Он сказал, что только что получил письмо, в котором его умоляли вернуться домой, потому что Фрэнк тяжело заболел. Поэтому он сразу же уезжает ночным поездом и успевает только попрощаться. Мне было очень жаль его, и я была разочарована из-за себя, но лишь одно мгновение, потому что, пожимая мне руку, он сказал, и сделал это так, что я не могла ошибиться: «Я скоро вернусь, вы не забудете меня, Эми?» Я ничего ему не обещала, но посмотрела на него так, что он остался доволен, и у него не было времени ни на что, кроме прощаний и просьбы передать сообщения, потом он уехал через час, и нам всем его не хватает. Я знаю, он хотел мне что-то сказать, но я думаю, судя по тому, на что он однажды намекнул, он обещал своему отцу не делать ничего подобного ещё некоторое время, потому что он опрометчивый юноша, а старый джентльмен боится невестки-иностранки. Мы скоро встретимся с ним в Риме, и тогда, если я не передумаю, я скажу: «Да, согласна», если он спросит: «Вы согласны?»

Конечно, всё это очень личное, но я хотела бы, чтобы вы знали, что происходит. Не беспокойтесь обо мне, помните, что я ваша «благоразумная Эми», и будьте уверены, что я никогда не поступлю опрометчиво. Присылайте мне столько советов, сколько захотите. Я воспользуюсь ими, если получится. Жаль, что я не могу увидеться с вами, мамочка, чтобы хорошенько всё обсудить. Любите меня и доверяйте мне.

Всегда ваша Эми.

Глава 9

Перипетии любви

– Джо, меня беспокоит Бет.

– Ну, мама, она кажется необычайно здоровой с тех пор, как появились малыши.

– Сейчас меня беспокоит не её здоровье, а её настроение. Я уверена, у неё что-то на уме, и я хочу, чтобы ты выяснила, что именно.

– Почему вы так думаете, мама?

– Она часто сидит в одиночестве и больше не разговаривает с отцом так много, как раньше. На днях я застала её плачущей над малышами. Когда она поёт, её песни всегда грустные, и время от времени я вижу на её лице выражение, значения которого не понимаю. Это не похоже на Бет, и это меня тревожит.

– Вы спрашивали её об этом?

– Я пыталась несколько раз, но она либо отвечала уклончиво, либо выглядела такой расстроенной, что я прекращала расспросы. Я никогда не заставляю своих дочерей откровенничать, и мне редко приходится долго ждать, пока они мне сами откроются.

Миссис Марч бросила взгляд на Джо, говоря это, но лицо дочери, казалось, совершенно не выражало никакой тайной тревоги, кроме беспокойства за Бет, и Джо продолжила задумчиво шить, а через минуту сказала:

– Я думаю, она взрослеет и поэтому начинает предаваться мечтам, и у неё появляются надежды, страхи и тревоги, но она не знает почему или не в состоянии объяснить причину. Мама, Бет восемнадцать, но мы этого не осознаём и относимся к ней как к ребёнку, забывая, что она уже женщина.

– Да, так и есть. Дорогая, вы так быстро взрослеете, – ответила мать со вздохом и улыбкой.

– Ничего не поделаешь, мама, так что вы должны смириться со всевозможными тревогами и позволить своим пташкам вылететь из гнезда, одна за другой. Я обещаю никогда не улетать слишком далеко, если вас это утешит.

– Это большое утешение, Джо. Я всегда чувствую себя сильнее, когда ты рядом, теперь, когда Мэг покинула наш дом. Бет слишком слаба, а Эми слишком молода, чтобы на неё можно было положиться, а когда нужно поработать, ты всегда готова помочь.

– Ну, вы же знаете, я не возражаю против тяжёлого труда, и в семье всегда должен быть один неудачник. Эми великолепно справляется с тонкой работой, а я нет, но я чувствую себя в своей стихии, когда нужно поднять и выбить все ковры, или если половина семьи заболевает одновременно. Эми блистает за границей, но если что-то не так дома, я к вашим услугам.

– Тогда я передаю Бет в твои руки, потому что она откроет своё нежное маленькое сердечко скорее своей Джо, чем кому-то другому. Будь с ней помягче и не позволяй ей заподозрить, что за ней кто-то следит или обсуждает её. Если бы она снова стала здоровой и жизнерадостной, мне было бы больше нечего желать.

– Вы счастливая женщина! А у меня целая куча желаний.

– Дорогая моя, чего же ты хочешь?

– Сперва улажу проблемы Бетти, а потом расскажу вам о своих желаниях. Они не слишком меня занимают, так что пусть подождут. – И Джо снова принялась за шитьё, мудро кивнув, что успокоило сердце её матери, по крайней мере на данный момент.

Хотя внешне казалось, что Джо поглощена своими собственными делами, она успела понаблюдать за Бет и после многих противоречивых предположений наконец остановилась на одном, которое, как ей казалось, объясняло произошедшую в сестре перемену. Незначительный случай, по мнению Джо, дал ей ключ к разгадке тайны, а живое воображение и любящее сердце сделали всё остальное. Однажды в субботу днём, когда они с Бет остались вдвоём, Джо притворялась, что деловито пишет. В то же