Немного позже они обмякли в объятиях друг друга на мягком белом ковре, опустошенные страстью, обессиленные, удовлетворенные и безмолвные. Андрей, раскинувшись на спине, а Груша — на его широкой груди.

Она отчетливо слышала сильные глухие удары сердца молодого человека и думала о том, что с князем никогда не получала от соития такой радости, как в эти три четверти часа. Как и в прошлый раз у реки Груша осознала, что именно Елагин ее мужчина, данный ей навечно и навсегда. Только с ним она могла получить эту чувственную дикую страсть, которая уносила ее за пределы реальности и давала ощущение полета.

Прижимая ее легкое, нежное тело к себе, Андрей думал о том, что Груша теперь должна принадлежать лишь ему. Спустя время, перебирая густые светлые локоны девушки, срывающимся от страсти голосом он глухо вымолвил:

— Мне отчего-то кажется, что мы никогда не сможем быть вместе…

Она погладила темную поросль на его груди и, устремив лицо вверх, прошептала:

— Почему вы так думаете?

— Мне так кажется, — трагично произнес Елагин. И тут же подтянув девушку к своему лицу, тихо попросил. — Говори мне «ты», лапушка…

Она оказалась чуть над ним и, приподнявшись на локте, пролепетала:

— Хорошо, Андрюша.

Она склонилась над ним и сама поцеловала в губы. Андрей немедля ответил. Спустя некоторое время она вновь опустила голову на его плечо и, словно опомнившись, заметила:

— Мы на ковре.

— Тебе холодно?

— Совсем нет.

— Не хотел я на кровати, где он… — глухо вымолвил Андрей с ревностью.

Они немного помолчали, и Груша, невольно не выдержав, спросила:

— Могу я задать вопрос?

— Да, — ответил он ласково, гладя девушку по обнаженным ягодицам, которые были под его ладонью.

— Ты любил Прасковью? — с болью спросила она.

— Нет.

— Зачем же тогда? — начала она, и он понял с полуслова.

— Из-за тебя, — трагично прошептал Андрей.

— Я не понимаю, — пролепетала наивно Груша.

Он напрягся. Вдруг перевернув девушку на спину, молодой человек навис над ней. Всматриваясь в ее фиолетовые чудные очи, он проникновенно прошептал:

— Оттого, что совсем обезумел от любви к тебе. А ты была в руках Урусова. Я думал, что сойду с ума от этой муки. Мне представлялось, что я смогу забыть тебя, если Прасковья будет рядом. К тому же я отчаянно хотел задеть тебя, заставить страдать, как страдал сам…

— Я не знала, — прошептала она ласково, гладя пальчиками его щеку.

— Я выкуплю тебя у князя. У меня есть небольшие сбережения. Я копил на дом, — с горячностью прошептал он, опаляя ее дыханием. — Мы поженимся и …

— Урусов не продаст меня, — глухо прошептала Груша.

— Почему ты так думаешь? — спросил Андрей, мрачнея.

— Знаю, — ответила она и горестно вздохнула. Мягко отстранившись от молодого человека, она села на ковре, обхватив обнаженные ноги руками. Ее распущенные волосы, словно светлым покрывалом, окутали тонкий стан, закрывая почти всю спину и верх ягодиц. Елагин тут же сел рядом на колени и, приблизившись к ней, замер. Ему дико хотелось обнять Грушеньку сейчас, но он не решался, видя, как девушка напряжена, как недовольно морщит лоб. — Граф Безбородко хотел купить меня, так Константин выгнал его из дому. Все это бесполезно. Хотя, может, теперь уже стоит попробовать, — добавила задумчиво она, думая, что, если князь решил подарить ей вольную, может, и продать захочет?

— Тогда придется пристрелить его, — вымолвил, не задумываясь, Елагин.

— Как? — остолбенела Груша и вскинула на него испуганный взор. Молодой человек приблизил к ней мрачное лицо и, испепеляя ненормальным взглядом, вымолил:

— Я давно об этом думаю. Уже и ружье купил. Наследницей-то княжна останется. Я и выкуплю твою вольную у нее. Этот мерзавец все равно не заслуживает жизни. Только девок портит.

— Боже, Андрюша! Что ты говоришь?! — воскликнула в ужасе Груша. Она быстро подпола к нему на коленях, обхватила ладонями голову молодого человека. Нервно смотря ему в глаза, она выдохнула. — Не надо делать этого!

— Ты не волнуйся, лапушка, я все тихо сделаю, — вымолвил он глухо, тут же обвивая сильными руками ее стан. Не спуская с ее бледного лица влюбленного взора, Елагин проговорил: — И избавлю тебя, наконец, от него.

— Нет, Андрей, нет! Не смей, я запрещаю тебе, — залепетала в ужасе Груша, видя в его глазах решимость.

— Ты что же, за Урусова боишься? — выпалил Андрей с ревностью, непокорно тряхнув головой и скинув ее ладони со своего лица.

— За тебя я боюсь, милый. Поймают и тюрьму посадят. Я тогда с горя умру.

Сразу же растрогавшись, молодой человек неистово прижал девушку к себе, и его жадные губы накрыли ее рот. Спустя несколько минут он отстранился и произнес:

— Тогда надо бежать. Я закажу поддельные паспорта, и мы несколько лет поживем в каком-нибудь уездном городке. Переждем, пока буря не утихнет.

— А если нас поймают? Я-то ладно, — произнесла Груша. — Но тебя тоже осудят за помощь мне.

Она ласково погладила его волосы на виске и любовью посмотрела в сверкающие глаза.

— И что? Мне без тебя все равно жизни нет! — вымолвил Андрей. Он стиснул Грушу в объятьях, прижимая широкой ладонью ее голову к своей груди, и, словно вынося приговор, произнес: — Я все равно не отступлюсь от тебя, девочка моя. Я буду бороться. Мы будем. Мне надо все обдумать как следует, — он чуть помолчал и начал ласково и властно гладить Грушу по голове, о чем-то размышляя. — Думаю, нам все же надо бежать, возможно, за границу, чтобы Урусов точно не нашел нас. Дай мне три дня, я все решу с документами.

— Обещай, что не будешь стрелять в князя, — попросила девушка, обратив на него прелестный взор. Андрей долго молчал, не спуская страстного дикого взгляда. И лишь спустя пару минут, тяжело вздохнул и вымолвил:

— Обещаю.

— Я люблю тебя, — прошептала Грушенька нежно. Андрей вновь склонился к ее губам, намереваясь поцеловать.

— Любимая моя девочка… только моя…

Они вновь начали ласкаться, но не прошло и пяти минут, как тишину ночи резко нарушил громкий крик.

— Пожар, пожар! — бешеный топот ног в коридоре и громкие крики с улицы вернули Грушу и Андрея в суровую реальность.

Елагин тут же отстранил от себя девушку и быстро вскочил на ноги. Подбежав к окну, он распахнул ставни и выглянул в темноту. Справа от дворца горел сарай, стоящий рядом с конюшнями. Елагин матерно выругался и стал яростно натягивать на себя свою одежду, разбросанную по полу. Груша, поняв, что случилось нечто ужасное, зажгла свечу. Андрей уже натягивал сапоги.

— Прости. Мне надо идти, — произнес он глухо, застегивая сюртук, с болью смотря на нее. — Утром я обязательно найду тебя. Поговорим.