В один миг ведения прекратились, и Зигфрида выбросило из мира души.

— Наконец-то, все закончилось, — открыв глаза, произнес он, тем временем как голова раскалывалась, а дыхание было неровным, — что это вообще было, кто передал мне все это, я видел десятки, нет, сотни миров и они были как настоящие. Я видел их начало и их конец, видел тысячи планет и непомерные звездные скопления, с миллионами солнц! Да как кто-то может обладать подобной информацией, более того, подобным опытом жизни. Такое невозможно!

Больше недели потребовалось Зигфриду, чтобы прийти в себя и успокоится. В конце концов, он, будучи человеком ученого склада ума, принял решение тщательно во всем разобраться. У него уже были идеи по поводу того, что с ним происходит, но идеи эти были безумны и сюрреалистичны, и поэтому он до поры до времени отбрасывал их, решая не рубить сплеча. Вот только увиденное им сделало безумное реальным.

Глава 41

Проснувшись все в той же уже давно надоевшей ему комнате в секретном бункере, Зигфрид встав с кровати и немного приведя себя в порядок, сел за выделенный ему для особых нужд чертежный стол.

И взяв перо в правую руку, полез в ящик стола за чернилами.

— А это еще что такое? — достал он из ящика с чернилами голубоватый кубический кристалл, — это ведь куб памяти? Но… — ничего не понимая, Зигфрид влил в артефакт свою ману и вдруг в его сознание потоком ударили воспоминания.

— Как же это, — только и пробубнил он, когда стертые им самим части его жизни вновь обретали краски.

Голова гудела, а в глазах двоилось, информации было очень много, оказалась он уже не первый месяц работает над тем, чтобы победить чудовище затаившееся в его душе. Вот только для победы нужна была скрытность, а потому, вычислив, что монстр считывает его память во время погружения в мир души, Зигфрид решил каждый раз полностью стирать себе воспоминания, попутно заменяя их ложными. В итоге почти каждый день он обретал и стирал себе воспоминания, работая в промежутки между этим. И работы было просто валом, а из-за того, что время было ограничено, ибо нельзя стирать слишком большие промежутки памяти, двигалась она не очень быстро.

На данный момент он имел следующее.

Во-первых, опытным путем и логической мыслью, Зигфрид доказал, что поселившийся у него в душе объект, скорее всего является демоном, причем демоном высшей когорты.

Об этом говорил целый ряд вещей.

Первое: подселение произошло в пещере Чудес, являющейся базой демонических и им подобных сущностей.

Второе: данное существо приручило адские души. Не уничтожило, не отразило, а поглотило и приручило, что говорит не только о его демоническом происхождении, но и об очень высоком статусе.

Третье: данная сущность специально наложила на Зигфрида барьер, скрывающий весь его внутренний мир, душу и естество. Дабы скрыть себя и свои действия внутри него. Сила же барьера опять-таки свидетельствовала о невероятном могуществе данного субъекта потустороннего мира.

Четвертое: данный монстр является полноправным хозяином пещеры Чудес и либо напрямую, либо косвенно заточил там двадцать пять человек, превратив их в нелюдей.

Пятое: для своего созревания существо использует души людей и даже помогает им стать сильнее, скорее всего для последующего поглощения откормленной жертвы. Паразитические наклонности налицо.

Во-вторых, проанализировав все вышеописанное, Зигфрид выработал план борьбы, первой частью которого стало освоение сложнейшей техники «двойного разума», благодаря которой он хотел при входе в мир души подсунуть на считывание демону ложное сознание с фальшивыми воспоминаниями и мыслями. Без удачного исполнения этой техники, действовать в мире души и хоть как-то противопоставить себя чудовищу, было нереально, ибо как можно сразиться с врагом, что заранее знает твои планы.

Только вот учитывая возможности демона, исполнение техники «двойного разума» должно было быть просто филигранным, а это даже Зигфриду давалось не просто, слишком уж сложной она была.

— Вот это я дал, конечно, — восстановив все утраченные воспоминания, произнес он, — а я еще ловил себя на мысли, почему я так легко отношусь к этому подселению, а я сам себе память правлю каждый раз, редактируя попутно и кое-какие намеренья, гениально. Так по-моему только я могу. Ладно нужно работать, время поджимает, на чем я там остановился? Сто пятая страница книги о духовном бое и его особенностях. Хорошо, продолжим.

* * *

Еще раз оказавшись возле плода кобальтового цвета, по которому, словно дождь по стеклу, столбцами текли цифры, Зигфрид, утвердившись в своей воле, сказал:

— Кто ты? Покажи мне то, чего ты хочешь прямо сейчас, без излишеств, — и дотронулся до огромного семени.

Со вспышкой света, целый ряд образов снова вереницей прошелся через его сознание, но теперь они были более конкретизированы.

— Ты есть то, что ты есть? И ты хочешь гармонии и мира?

И вновь разнообразные образы застлали взор.

— Я понял, ты жаждешь идиллии и совершенства во всем, но чего ты хочешь от меня, я обычный человек, да я маг, но я песчинка неспособная изменить мир.

После этих слов яркие картины заполонили ум Зигфрида с новой силой, их было в сотни раз больше прежнего, и это знаменовало явное недовольство «существа» его ответом.

— Постой, хватит, я понял, что ты хочешь сказать, но все эти люди были королями, великими героями с огромным влиянием и силой, связями и богатством, я же из обычной семьи, никаких талантов не хватит, чтобы компенсировать мое нынешнее положение, да меня сомнут не успею я рта открыть против сильных мира сего.

Ответом на это был еще один поток визуализированного знания.

— Твоя воля правит миром, поэтому все получится? Извини конечно, но я не верю в это, я думаю деньги и сила правят миром, и у меня ни того ни другого, в достаточном количестве, нет. Поэтому выбери кого-нибудь еще, хорошо, а я поживу тихо мирно, мешать никому не буду и… Ааааа! Хватит, у меня сейчас голова лопнет! Прекрати, даже я не могу так быстро считывать образы!

Немного отдышавшись и придя в себя после очередной волны информации, Зигфрид произнес:

— Я понимаю, что ты считаешь меня идеальным помощником, память моя тебе подходит, и уровень плетения устраивает. К тому же в «Песне Жизни» я преуспел, а она тебе нужна для развития, это все отлично, вот только мне-то прости это зачем? Я не эгоист, но все же?

Образы, образы, образы.

— Спасти мир? Шутишь? Я просто человек, кем ты