– Обещаю, никто ничего не узнает про эту видеозапись. Они, наверное, очень обрадовались, услышав твой голос по телефону.

Неожиданно оживившись, она указала жестом на дверь.

– А как вы, ребята, собираетесь назвать малыша?

Я расплылась в широкой улыбке и прошептала:

– Пока даже не представляю. Надеюсь, у его отца есть идеи на этот счет.

♥ ♥ ♥

МЫ НАЗВАЛИ ЕГО РЕЙСЕР (гонщик).

Рейсер Тейт Думас. Потому что он поспешил пересечь финишную черту, прежде чем мы успели разбить лагерь.

Медсестры говорили, что он крупный мальчишка, несмотря на то что родился недоношенным, но нам с Реми он казался таким крошечным.

О, он был само совершенство. Малюсенькие пальчики на ручках и ножках. Маленький розовый ротик. Носик как крошечная пуговка.

Его целых четыре недели пришлось держать в инкубаторе, но теперь, похоже, он уже был почти готов отправиться домой. Ему больше не нужна была капельница, чтобы получать питание, он набрал нормальный вес и весил теперь три шестьсот. Все удивлялись, услышав это, и не верили, что он родился недоношенным. Но при взгляде на его отца всем становилось ясно, в кого пошел этот маленький крепыш.

Ремингтон дни напролет был занят тем, что тренировался к следующему сезону. А я по-прежнему лежала в больнице, преисполненная решимости кормить малыша грудным молоком, чтобы он получал все необходимые питательные вещества и его иммунная система развивалась нормально. Я прочитала о «методе кенгуру» при выхаживании недоношенных младенцев, при котором максимально задействуется физический контакт «кожа к коже» малыша и матери для того, чтобы развивались все системы его организма. Мне понравилось, что наука подтверждала пользу такого телесного контакта.

Поэтому один раз в день сестры приносили мне Рейсера, я расстегивала халат и клала голенького младенца себе на грудь. Иногда нам составлял компанию Реми, и он обнимал меня сзади – этакий кенгуру для меня самой. Конечно, вряд ли Реми ощущал себя в роли мамы-кенгуру, он слишком брутальный для этого. Он обнюхивал мою ключицу, глядя на малыша, которого я чувствовала всей кожей. В один прекрасный день именно в такой момент Рейсер наконец открыл глазки и посмотрел на нас. Глаза его были голубыми – до боли ярко-голубыми, и я второй раз в жизни влюбилась безвозвратно.

♥ ♥ ♥

НАС С РЕЙСЕРОМ выписали из больницы, и теперь мы все трое наслаждались пребыванием дома, в Сиэтле.

Наконец-то наступил сороковой день после родов, и в ближайшую ночь мы с Реми уже могли заняться любовью. Он пообещал, что, когда снова возьмет меня, я буду принадлежать ему по-настоящему. Поэтому в полдень мы собрались отправиться в муниципалитет.

Я просто умирала в ожидании секса с горячим папочкой моего малыша.

– Он уснул, – прошептала я, сидя утром в кресле и кормя Рейсера грудью.

Ремингтон – в одних пижамных брюках, с обнаженным торсом – подошел ко мне с таким гордым блеском в глазах, что у меня чуть не остановилось сердце.

– Подойди, понюхай его, – прошептала я с широкой улыбкой, чувствуя, что пьянею от счастья.

Он подошел и втянул запах малыша, наклонившись к его головке.

– Правда, он приятно пахнет? – с гордостью спросила я.

– Так же приятно, как ты сама, – хрипло прошептал Ремингтон.

Я тоже понюхала младенца, а Реми в это время нюхал меня.

Мы рассмеялись. Он подхватил меня на руки, сказав:

– Держи его крепче.

Я так и сделала, а он поднял меня вместе с малышом и перенес на кровать.

– Диана очень хочет его увидеть. Впрочем, как и все остальные. Она уже приехала? – спросила я.

– Она еще в дороге, – ответил он. Я энергично покивала.

В динамиках плеера раздавалась песня «Поцелуй меня» Эда Ширана. Мне она показалась знакомой, но полностью ее смысл я осознала, когда положила Рейсера в маленькую колыбельку с моей стороны кровати, а Ремингтон обхватил меня руками и принялся целовать. Мне захотелось покапризничать по-женски, и я пожаловалась на живот. Он был еще не совсем плоским, но Реми это нравилось. Я хотела пожаловаться на неважное самочувствие из-за шаливших гормонов, но я чувствовала такую бесконечную любовь и заботу с его стороны и была так преисполнена счастьем, что не находила слов, чтобы выразить, как я хотела, чтобы мои любимые люди испытывали то же самое. Я понимала, как много семья значит для Ремингтона, особенно сейчас. Он никогда не жаловался на то, что у него не было семьи. Теперь, когда она у него появилась, он увидел, насколько все стало по-другому, и осознал, чего был лишен в детстве. Да, теперь у него была его собственная семья, о которой он будет заботиться, а мы будем заботиться о нем.

Раздался стук, и мы отстранились друг от друга. Когда Реми открыл дверь, в комнату вошла Диана. Она просияла при виде меня в алом халате Ремингтона и его самого в пижамных брюках.

– А я думала, что вы уже готовы!

Он крепко поцеловал меня, глаза его горели голубым огнем.

– Иди собирайся. Мне просто не терпится окончательно сделать тебя своей.

– Я и так уже давно и бесповоротно твоя! – засмеялась я.

Он провел большим пальцем по моим губам.

– Я всю жизнь буду делать тебя своей.

Я побежала в ванную, где висела приготовленная одежда, и быстро, нетерпеливо натянула ее.

На самом деле я не могла оставить Рейсера больше чем на два часа. Наша церемония была назначена на двенадцать, поэтому я не хотела заморачиваться со сложным нарядом. Я выбрала простую, но очень милую белую юбку и белую же кружевную блузку. Ремингтон пообещал мне устроить потом шикарный обряд бракосочетания в церкви, а сейчас он так спешил, потому что ему не терпелось сделать меня своей официально, я же заявила, что меня все это совершенно не волнует, мне нужен он сам, мой мужчина!

При этой мысли бабочки у меня в животе принялись порхать еще сильнее. Я собрала волосы в небрежный, но красивый пучок сзади, а потом постаралась придать лицу свежий вид, пощипав щеки, чтобы никто не догадался, что я не высыпаюсь, потому что Рейсер часто будит меня по ночам.

Когда я вышла в гостиную, мой парень уже ждал меня там. Гормоны в моем теле разыгрались не на шутку, и к глазам подступили слезы при виде Реми в черном костюме. Высокий, широкоплечий, идеально сложенный, он выглядел так трогательно со своими взъерошенными, как всегда, волосами, голубыми глазами, сияющими от любви и волнения, очаровательными ямочками – такой мужественный и в то же время по-детски непосредственный. И этот прекрасный мужчина принадлежал мне.

Я невольно расплакалась, а он подошел ко мне и нежно вытер слезы большими пальцами, тихо рассмеявшись от такого неприкрытого проявления эмоций с моей стороны. Потом он языком слизнул влагу с уголков моих глаз, подхватил меня на руки и вынес из двери.