– Пойдем домой? – Наверное, мой голос сейчас похож на голос маленького ребенка, но мои запасы сил истощились.

– Я нужен здесь, – отвечает он. – Мне нужно помочь Пьетро.

Конечно.

– Он снаружи, на площади. Это просто кошмар какой-то.

– Тебе надо идти к Стар и Тициану. Я справлюсь. – Он выпускает меня из своих объятий и берет мое лицо в ладони. – Как ты считаешь, ты сможешь сама добраться до дома?

Я киваю.

– Ты сможешь не попасть в неприятности?

Лицо Алессио и его очки все в пыли, но он с любовью улыбается мне и вытирает слезы с моих щек.

– Смогу. Обещаю, – говорю я, потому что действительно хочу домой.

– Я вернусь в библиотеку, как только смогу. – Кто-то касается его плеча, и я узнаю́ в человеке одного из помощников Пьетро. – Как только, так сразу, – говорит Алессио, еще раз целуя меня в лоб.

Я пробираюсь мимо обломков к выходу из собора. Собор Сан-Марко после этого теракта канет в Лету… Одна из легенд гласит, что с падением собора падет и вся Венеция. При мысли об этом по моей спине пробегают мурашки, и я в тот же момент спотыкаюсь о чье-то тело и падаю на колени. Твердый камень впивается в мою кожу, и я издаю стон, пытаясь найти точку опоры в щебне. Рядом со мной кто-то тихо хрипит.

– Извините, – выдавливаю я. – Вы тяжело ранены?

Я понимаю, что серьезно вляпалась, еще до того, как получаю ответ: мои пальцы скользят по чьему-то крылу. Я еще никогда не касалась чего-то столь мягкого и шелковистого, и, хотя мои инстинкты советуют мне подняться на ноги и исчезнуть, я не могу ничего с собой поделать и продолжаю гладить оперение. Хрип становится громче.

– Помоги мне, – слышу я шепот. – Пожалуйста.

Ангел, который говорит «пожалуйста»? Не знала, что у них в лексиконе есть это слово. Я отодвигаюсь в сторону, увеличивая расстояние между нами. Наверняка сейчас придет кто-нибудь из его друзей и унесет его прочь. В таком случае мне лучше бежать отсюда, иначе потом они обвинят меня в том, что я ранила их товарища. Правда, сейчас слишком темно, чтобы ангелы осмелились спуститься на землю из Дворца дожей или с небес. Только Люцифер и его приспешники могут появиться здесь в такое время. Этого мне еще не хватало. Я поднимаюсь на ноги.

– Пожалуйста, – повторяет ангел, хватая ртом воздух. – Мне нужна твоя помощь.

Недалеко от нас проходят двое мужчин. Они несут факелы, и я знаю, кто они такие, хотя они даже не начали свою мерзкую работу. Я зажимаю рот рукой, когда они начинают выдергивать красные перья из крыльев ангела, которого я недавно видела. На черном рынке за эти перья можно получить огромные деньги. Тем не менее это варварство, и я надеюсь, что ангел, с которым они так поступают, уже мертв. Правда, они поступали с людьми гораздо хуже. Нельзя забывать об этом. Никогда. Ангелы жестоко убили моего отца, зарезали его друзей и украли у меня жизнь, которая могла бы быть. Мирную жизнь.

– Пожалуйста, – слышу я все тот же шепот. Я заставляю себя отвести взгляд от мужчин. Они очень жестоко и быстро расправляются с крыльями. Эти варвары наверняка тоже знают, что Люцифер может появиться здесь в любое время. Он убьет мародеров быстро и безжалостно.

– Мне очень жаль, – говорю я. – Я не могу тебе помочь.

Если мужчины заметят нас, они убьют меня, а его ощипают еще живого. Ангел стонет и поворачивается набок. При свете луны я узнаю его лицо. Это Кассиэль. Ангел, который дважды спасал мне жизнь на арене. По его обнаженной груди тянется глубокий порез. Под его телом хрустит стекло. На голову, видимо, упал камень, потому что левая часть его лица покрыта кровью, и голубоватые волосы тоже окрашены в красный. Почему Люцифер не пришел сюда, чтобы вытащить выживших ангелов из-под обломков собора? Неужели ему на них плевать? И что вообще здесь делают Кассиэль и другие ангелы?

– Мун, – шепчет он. Его голос совсем слабый.

Он помнит мое имя. Я так удивлена, что задерживаю дыхание и слишком долго пялюсь на него.

– Не оставляй меня здесь. – Длинные ресницы нависают над его голубыми глазами. Он что, с ума сошел? Как он вообще себе это представляет? У меня и так достаточно проблем, я не могу еще и ангела себе на шею повесить.

– Извини, – говорю я тихо. Я помогла Суне и отдала ей свои потом и кровью заработанные деньги только для того, чтобы Пьетро вылечил ее. Я не могу спасти всех и каждого, и уж тем более ангела. С поникшей головой я ухожу оттуда, оставляя его лежать. Мне нужно позаботиться о Стар и Тициане, нужно подумать о самой себе. Я пообещала Алессио, что вернусь домой. Через пару минут мародеры найдут Кассиэля и убьют его. Никто не узнает о том, что я ему не помогла. Только я буду знать это. Но я смогу смириться с этим. Я ничем ему не обязана. Я не просила его меня спасать, это было его собственным решением. Он ангел, а я ненавижу ангелов. Они забрали у нас все. То, что происходит здесь, – только их вина.

Хриплый крик раздается позади меня, пробирая меня до костей. Я прячусь за большим булыжником. В воздухе все еще летает пыль, и я слышу людские стоны, а несколько локальных пожаров уже почти не освещают помещение. Но я все же вижу, что происходит, когда оборачиваюсь. Ангел с красными крыльями поднялся на ноги и пытается дать отпор мародерам. Я прижимаю руку ко рту, чтобы не вскрикнуть. Он все еще жив. Они выдергивали ему крылья, пока он был жив! Это мерзко. Это так несказанно жестоко, что у меня перехватывает дыхание, мне становится тошно. Ангел бьется руками, но его мучители только смеются и прижимают его к полу. Один из мужчин ругается и достает свой нож. Они не могут так рисковать и оставить его в живых. Я видела множество ужасных вещей. На арене каждый день погибают люди, но они погибают в битве.