Шрифт:
Закладка:
Дремавшие стоя мамонты в полусне жевали кипы принесенной им травы. Жрец у костра что-то оживленно рассказывал смеющемуся Аюру… Потом царевич отошел к речке, а мамонт поднял жреца себе на спину. Вдруг Учай увидел Ширама. Страшный воин лежал в домике на спине мамонта на каком-то тюфяке. Однако, приглядевшись, Учай понял, что тот, похоже, не слишком может двигаться.
Так вот в чем дело! Ингри обрадованно потер руки. Враг жив, но тяжело ранен! Так это же еще лучше! Стало быть, нужно поспешить, пока наставник мальчишки не встал на ноги. Учай прикрыл глаза и представил, как вонзает в горло Шираму подаренный им бронзовый кинжал. По его телу разлилась истома, во рту стало сладко, и он начал представлять, как убивает ненавистного врага, раз за разом втыкая в него свое оружие… Ничего более приятного он и припомнить не мог.
А если не так? Он одернул себя, досадуя, что не может воплотить свою мечту в жизнь прямо сейчас. Что, если попробовать захватить их, пока они слабы? Арьяльцы могут стать полезными заложниками! То, что рано или поздно придется биться с подданными повелителя Аратты, — это яснее ясного. Их следопыты начнут разыскивать, куда делся царевич, и, конечно, докопаются до истины. Значит, нужно ударить первыми!
Но если все войско Аратты носит эту непробиваемую скорлупу, если там есть воины, столько же умелые, как этот Ширам, необходимо научиться тому, что умеют они. Учай вспомнил краткую стычку на тропе у Лосиных Рогов. Похоже, Ширам там даже не вспотел, играючи убив трех храбрецов и брата Урхо. Пусть даже и с помощью рыжего колдуна, но тем не менее…
Решено, заключил молодой вождь. Царевича и его наставника надо взять живыми. Пока мальчишка в руках ингри, Ширам будет вынужден подчиняться. Эта мысль так понравилась Учаю, что изгладила из памяти несостоявшуюся попытку перерезать врагу горло. Что за беда? Есть еще рыжий жрец. Это он своим колдовством погубил Урхо! Значит, ему предстоит умереть. И уж конечно, лучше, если он будет убит на Холодной Спине, чем в землях ингри. Дух мертвого колдуна бывает похуже, чем живой колдун. Так пусть бродит по пустошам мохряков, ища себе добычу!
«Нападем сегодня под утро, когда темнее всего», — решил Учай, отползая от стоянки.
Глава 13
Нападение ингри
Еще не взлетели первые жаворонки над спящими просторами холодных степей, как у безымянной речки, на берегу которой остановились на ночевку арии, из высоких трав в неповоротливые туши дремлющих мамонтов полетели стрелы. Разумеется, их наконечники из сырого болотного железа не способны были причинить никакого заметного вреда этим косматым холмам. Но к древку каждой стрелы был примотан пылающий сверток — завернутая в березовую кору сухая хвоя, густо залитая сосновой смолой. Каждый ингри носил при себе такие свертки для костровой растопки в сырую погоду.
Втыкаясь в бока грузных животных, пламя, пожиравшее бересту, перебрасывалось на густую бурую шерсть. Один за другим объятые болью и страхом мамонты оглушительно затрубили и рванулись не глядя, не разбирая дороги, позабыв обо всем, кроме своих мохначей. Те изо всех сил старались сбить пламя, вырвать из своих побратимов огненные стрелы, как-то усмирить впавших в ярость и ужас животных.
— Получилось! — словно не веря своим глазам, завопил Учай, вставая из травы с луком в руках.
Пылающие стрелы были его придумкой. И до последнего мига молодой вождь переживал, будет ли толк от его замысла.
— Бейте их древками! Они нужны живыми! — закричал он, отбрасывая лук и выхватывая из ножен длинный кинжал, и бросился вперед.
Трубный рев взбесившихся мамонтов разбудил бы и мертвого. Но люди из Великой Охоты наследника Аратты были еще живы. Не до конца проснувшийся Аюр заученным движением выхватил из лежащего в изголовье налуча свой тугой лук и три стрелы из колчана. Он успел выстрелить дважды по темным теням, появившимся перед ним в слабом отблеске костра, — и два тела упали рядом с ним. Но едва он наложил на тетиву очередную стрелу, толстое древко охотничьего копья ударило его в грудь. Плечистый ингри навис над ним, протягивая руку, но тут же захрипел и упал, заливая кровью рубаху царевича. В гортани у охотника торчал длинный граненый бронзовый шип, брошенный лежавшим неподалеку Ширамом.
Накх силился подняться, но было видно, что даже ему не удастся встать на ноги, долго простоять на них он не сможет.
— Ступайте прочь! — послышался крик Хасты. — Или боги покарают вас!
Жрец метнул в пламя целую охапку свертков, только что извлеченных из распахнутого сундучка. Предутренние сумерки вспыхнули многоцветием огненных вспышек и раскатистым треском, которому бы позавидовал и гром небесный. Ингри отшатнулись, примолкнув от страха, — однако тут же раздался грозный окрик Учая:
— Стоять! Это лишь видения, а не воля богов! Он сам так говорил! Эти искры ничем не могут помешать нам! Вперед!
Ширам тем временем ухитрился подняться на ноги, и клинки в его руках вовсе не способствовали выполнению приказа вождя ингри. Сейчас он не казался тем воплощением смерти, каким явился ингри во время схватки у Лосиных Рогов. Но кому-то надо было первым приблизиться к нему — и этот кто-то вполне мог никогда больше не увидеться с родичами. Ингри дружно схватились за охотничьи луки. Но голос вождя остановил их:
— Они нужны живыми!
Что-то неуловимо изменилось в лице Ширама. Недобрая усмешка скользнула по его плотно сжатым губам. Собрав все силы, преодолевая головокружение, он шагнул вперед.
— Эй, ты, — бросил он. — Лосиный пастух, именующий себя воином! Неужели ты привел всех этих лохматых скотов из страха передо мной? Твой брат хотя бы посмел выйти на поединок — но ты ему не чета. Ты медлительный, как разъевшийся хряк в весенней грязи. Это ты не успел на помощь старому вождю на той охоте. Я и мальчишка Аюр убили зверя. А ты прятался в кустах! Или, может, ты желал смерти отца?
С каждым оскорбительным словом накха лицо Учая становилось все бледнее от ярости.
— Ты лжешь!
— Лгу? А ты докажи. Выйди против меня один на один, как подобает воину! Покажи сородичам, что ты и впрямь мужчина, какой ни есть, а не крысиный выродок!
Учай
