пыли мы отправились обратно в кампус в Королевскую Лощину. Я открыл люк в потолке над нами хлыстом воздуха и схватил со стола дневник отца. Дарси бросила под нас воздух, перемещая нас двоих на крышу, где луна освещала деревья серебряным светом.

Мы сели рядом, и я положил дневник между нами, на этом основывались наши надежды. Лунный свет мерцал, как будто его притягивало страницы, и я пролистывал отрывки, которые читал раньше, когда они становились видимыми. Ничего примечательного мне не показалось, и я нахмурился, не обнаружив больше никаких надписей, никаких новых символов, никакой подсказки, которой можно было бы следовать.

— Отлично, — вздохнул я, закрывая дневник.

— Взгляни на чашу еще раз, — посоветовала Дарси, хотя надежда угасала в ее глазах, а я, черт возьми, это презирал.

Я потянулся к лунному лучу передо мной, Знак Гильдии на моей руке вспыхнул к жизни, когда я извлек Чашу Пламени, как будто из ниоткуда, повернув ее, глядя на надпись на ее поверхности.

Я гарантирую свою кровь в Vega Regali Acie.

— Я клянусь своей кровью королевской линии Вега, — пробормотал я, поворачивая серебряную чашу, чтобы рассмотреть ее поближе.

— Подожди, посмотри. — Дарси указала на ее основание, и я перевернул ее, обнаружив там еще одну надпись, написанную по кругу.

«Bibe positis genibus ad regalium pedes, dum in throno beato Insident semel agnita a stellis coronatio et subdita ense Gildii notetur», — прочитал я вслух.

— Что это значит? — взволнованно спросила Дарси, наклоняясь ближе.

— Это инструкции, — сказал я, и мое сердце забилось быстрее, когда я вообще что-то нашел, даже если это был не тот ответ, который нам нужен. — Пей, стоя на коленях у ног членов королевской семьи, когда они восседают на благословенном троне, как только звезды признают их коронацию, и будьте отмечены как их подданные мечом Гильдии.

— Значит ли это… мы не можем даже использовать это зелье для посвящения членов в Гильдию, пока не получим официальную коронацию и трон? — обеспокоенно спросила Дарси, и мое сердце упало.

Не то чтобы мы были достаточно уверены в безопасности зелья, чтобы попробовать его, но казалось, что у нас украли еще один путь. Если Дарси и Тори потребовались претендовать на трон Солярии, чтобы активировать силу Камней Гильдии, то они не смогли бы помочь в предстоящей битве.

— Я поговорю с профессором Шелликом, его познания в зельях гораздо больше моих, — решил я. — Он должен иметь возможность проверить свойства зелья и получить представление о его эффекте. Тогда, возможно, нам просто придется это попробовать. Возможно, твоей коронации было достаточно, и подойдет любой трон.

— А что потом? Позвать кого-нибудь попробовать зелье? — Она поморщилась от этой мысли.

— Мы разберемся с этим, как только Шеллик даст нам некоторые гарантии.

— Хорошо, — согласилась она. — Но никто не будет его пить, пока мы не будем уверены, что это не причинит им вреда.

Я улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать уголок ее рта.

— Как пожелаете, моя королева.

ГЛАВА 25

Я стоял на каменистом пляже, а океан удалялся передо мной, все дальше и дальше под металлическое небо.

Образовалась волна, которая была выше любой горы, настолько чудовищная, что поглотила все, что я мог видеть. И там, на мелководье, стояла моя семья, мои друзья и армия повстанцев, поднимая мечи и выкрикивая боевые кличи в сторону непобедимого океана. Это была сила, которую не мог уничтожить ни меч, ни магия, ни пламя Феникса. И оно надвигалось на них с уверенностью, не оставляющей места другим судьбам.

Я пытался крикнуть им, пытался бежать и спасти их, сказать им, что победить этого врага невозможно, но мой голос затерялся в ревущем ветре. А когда я попытался бежать, камни у моих ног сдвинулись, уступив место песку, который затянул меня вниз, забивая ноги и затягивая меня глубже в свои объятия.

Я не мог избежать этого больше, чем мог спасти тех, кого любил. И отчаяние нахлынуло на меня, когда пришла ужасная волна. обрушился на армию и поглотил их всех, мерцание крыльев Феникса погасло в темной воде. Я выкрикивал их имена до тех пор, пока у меня не пересохло в горле, но затем волна нахлынула на меня, и выхода не было. В тот момент, когда он ударил, я вырвался из поля зрения, тяжело кашляя, ощущая на языке вкус соленой воды. Боль пронзила мой череп изнутри, мои видения теперь причиняли мне агонию после всего, что Вард сделал со мной. Я боялся, что никогда не смогу освободиться от этого.

— Гейб, — выдохнул Леон, подбегая и схватив меня за руку.

Я моргнул, потянулся к его лицу и увидел яркий золотистый оттенок его глаз. Мой друг. Он был жив. А что насчет остальных?

— Где они? — Я прохрипел, когда Леон вложил мне в руку стакан воды.

— Данте взял их в полет, — сказал он, садясь на край кресла, в котором я сидел. — Все в порядке. Клянусь, чувак. Просто выпей.

Я сделал, как он сказал, осушил стакан воды, и вкус океана наконец покинул мой рот, когда я поставил пустой стакан на боковой столик. Я оглядел знакомую хижину, деревянные стены и запах сосны, витающий в ней, потрескивание огня в каменном очаге успокаивало мое сердцебиение.

Моя жизнь когда-то в этой хижине была переделана, превратившись в реальность, в которой я едва мог поверить, что когда-либо подвергался сомнению.

Обычно я быстро оправлялся от своих видений. Я хорошо разбирался в том, как умирают мои близкие, и как только мой разум возвращался в настоящее, я обычно мог оторваться от ужаса. Однако что-то в этом вопросе продолжало меня беспокоить. Оно уже приходило ко мне много раз и оставляло у меня чувство надвигающейся обреченности. Это была не настоящая судьба; нам нужно было бояться не моря. Это означало приближающееся, неизбежное разрушение.

— Тебе нужно избавиться от всех этих противных маленьких видений, тогда Зрение ослабнет, и ты вернешься в нормальное состояние, — сказал Леон, вынимая что-то из кармана джинсов и разворачивая это. Алюминиевая фольга была превращена в нечто вроде кепки, и он протянул руку, пригладил мои волосы и накинул их мне на голову, не торопясь поправляя их. Я был настолько измотан морально, что даже не удосужился его остановить.

— И что, по-твоему, это даст? — спросил я, подняв бровь.

— Это шляпа видения, Гейб. Это поможет замедлить поток видения. Да, — уверенно сказал он.

— Не называй меня Гейбом, — сказал я, потирая лицо рукой.

— Ой, я совсем забыл, Гейб! — Леон вскочил со стула, как обычно, проигнорировав мои слова, и