– Вот именно – кусок,– прошипел голос, который и разбудил меня. Сейчас он уже не был таким спокойным.

Затем продлилось молчание, а этот кто-то рядом ощупывал меня и, наверное, рассматривал.

– Сколько ей?

– Сказала, что двадцать один.

– Значит, брачная церемония уже состоялась,– сделал вывод этот третий незнакомец.

– Может, и так… Только я не слышал новостей о брачной церемонии Босгорда, об этом бы на весь альянс заявили…

– Уж Босгорды не из тех, кто захотел бы о таком распространяться. Устроили тихую церемонию и все,– проговорил Сонд.

– Н-да,– усмехнулись рядом.– А нас даже не пригласили,– а это с каким-то пренебрежением и даже брезгливостью.

– Уверен, у тебя возникли бы срочные дела,– кажется, с сарказмом ответил командор.

– Бесспорно, братец,– хохотнул этот кто-то и, похоже, это был женский голос, хоть и низкий.– Но тебя-то уж точно пригласили бы… Ты же все-таки командор второго военного флота, и все никак не дадут титул первого… У них ведь всегда все шишки на приемах бывают. Даже странно…

– Да уж, наверняка там была половина высшего совета. Только не пойму, как Босгорды дошли до того, чтобы выбрать в жены сыну человеческую женщину?– снова удивился Сонд.

Это унизительно слышать. Но согласие с самой сутью этого возмущения погасила обиду.

– Ага, и вряд ли совет поддержал такое решение,– хмыкнула женщина.– Только зная эту семейку, уверена, что кое-кто ее очень сильно захотел. А капризы сынков там исполняются… Но девчонку жалко…

– Да,– тихо согласились. Чей это был голос – не разобрала.

И сердце чуть не захлебнулось кровью: я поняла, что о сути Макрона, а то и всей его семейки, знают во всем альянсе.

– Значит ли это, что она беглянка?– спросил Сонд.

– Ты же видел: я не успел ее толком допросить.

– У всех человеческих женщин слабые нервы,– усмехнулся Сонд.– Я могу запросить информацию по ней в базе данных. Или нужно связаться с Босгордами?

– Сейчас будем выполнять второй гиперпрыжок: связи не будет. После выяснишь,– прервал его командор.

– Я бы не торопилась сообщать Босгордам,– сквозь зубы проговорила женщина, но потом вдруг оживилась и громко произнесла:– О, кажется, девочка пришла в себя…

Кто-то коснулся теплой рукой виска. Я резко открыла глаза и, только заметив чье-то лицо, еще не различив черты, отвернула голову в сторону. Это были глаза хомони, и они светились!

– Не бойся,– сказали мне,– можешь на меня посмотреть… Я Анекс – офицер – медик.

Я осторожно повернула голову и быстро посмотрела на нее. Это действительно была женщина. Если бы не видела ее лица, то перепутала бы с мужчиной: в такой же форме, как и те двое, коротко стриженая, широкоплечая, очень высокая, но все же молодая женщина. Но почему у женщины хомони светились глаза?!

– Где я?– прохрипел мой голос.

– Далеко от дома,– криво улыбнулась она.– Это главный корабль второго военного флота «Ган Римиуз». Скажешь, как очутилась здесь?

Я сделала вид, что пытаюсь вспомнить, что произошло, и только прищурилась от боли в голове. Но я все помнила. А хорошо бы – нет.

– Я не помню,– покачала головой я, глядя прямо в светящиеся глаза. Они светились не так, как у мужчин хомони, а больше алым.

– Она врет,– усмехнулся кто-то за моей спиной.– Смотри на сканер… На любое слово у него положительная реакция…

Кто знает, сколько стоило сил, чтобы не отвести глаз вслед за женщиной к сканеру и сдержать то же выражение лица, чтобы никто не догадался, что это действительно так. Я понимала, что нужно выровнять дыхание, но дышать было так тяжело.

Женщина долго изучала показатели сканера, затем разглядывала меня любопытным взглядом, а потом присела на край кушетки и сказала:

– Сонд, она просто боится. Верно, девочка?

Я сглотнула и вжалась в подушку, всем своим видом показывая, что это так. Здесь уж точно притворяться не пришлось.

– Ты что-нибудь нарушила?– продолжила общаться со мной женщина.

– Я не знаю, нори… А что произошло?

– Ну, кроме того, что тебя вытащили из контейнера и ты грохнулась в обморок, мы ничего не знаем… Ты же расскажешь?..

Я растерянно поводила глазами по окружающей обстановке. Похоже, это был медицинский кабинет. И снова вернулась недоуменным взглядом к лицу хомони.

– Какой у тебя брачный статус?– неожиданно спросила та.

Нахмурившись, я невольно потянулась к своему правому плечу. Но тут же опустила руку, заметив, как женщина догадливо усмехнулась: я выдала себя с головой. Опустила глаза и промолчала. А она вдруг сказала:

– Ничего, память восстановится. А пока полетаешь с нами, позже вернемся в альянс, и придется тебя вернуть…

– Раз пришла в себя, займись ею, Анекс, и прикрой печать. Не нужно, чтобы еще кто-то на корабле заметил нарушителя,– велел командор.– Определи ее в дальнюю каюту, и пусть не выходит оттуда.

– Поднимайся и разденься,– попросила Анекс.– Нужно вылечить твои ожоги, иначе останутся шрамы.

Я осторожно поднялась, морщась оттого, что каждое движение растягивало обожженную кожу на руке и ноге, доставляя нестерпимую боль. Голова все еще кружилась. Не поднимая головы, я взглянула в сторону, где стоял командор, и замерла. Тот неподвижно изучал меня.

– Мальчики, а ну кыш отсюда!– шикнула женщина, и те сразу вышли за дверь медотсека. Затем она сняла свой форменный пиджак и осталась в белой майке, плотно обтягивавшей полную грудь и узкую талию.

В полном молчании и под прицелом пристального взгляда этой Анекс я медленно разделась до нижнего белья и села на край кушетки. На правом бедре кожа сморщилась и покраснела от ожога. Но поврежден был небольшой участок, и после должной обработки кожа быстро восстановится. А на плечо смотреть не решалась.

Анекс подтянула к себе столик с инструментами и препаратами и уверенными движениями разложила на рабочей поверхности все необходимое. Сразу заметно, что она опытный врач. Невольно возникло ощущение, что она не причинит боли.

– Давай-ка посмотрим, что можно сделать…

Она наклонилась к плечу, прыснула на кожу анестетиком и, ожидая пока тот подействует, стала разглядывать печать.

– Странная она у тебя…

Я подняла голову и недоуменно уставилась в лицо женщины.

– Значит, Макрон Босгорд твой жених? Или муж?

– Не знаю,– беззвучно произнесла я и для убедительности удивленно посмотрела на плечо.

Серебряные линии большей части печати размылись кислотой. Ясно читался лишь символ имени Кхелан, о первом символе имени ее мужа оставалось только догадываться. Но даже если имени рода этих хомони не видно целиком, то имя Макрон Кхелан Гот Босгорд навсегда выжжено в моей памяти.