наступать всем фронтом, отсутствие ясно выраженного направления главного удара, незнание противника, недостаточная забота о материальном обеспечении боя привели к тому, что противнику дали оттеснить наши части с участка железной дороги ГАТЧИНА, ВОЛОСОВО»[972].

Введенные резервные дивизии не в полной мере оправдали надежды командования 42-й армией. В приказе от 27 января указывалось:

«Противник мелкими разрозненными отрядами разбитых частей пытается на отдельных направлениях задержать наступление наших частей или заставить их принять бой в невыгодных условиях и этим выиграть время для планомерного отвода своих главных сил и вывоза боевой техники».

Советские командиры не учитывали этого намерения противника, действовали вяло, безынициативно и нерешительно. Избегали дерзких охватов и обходов. Как пример в приказе приводились действия командиров 201-й и 123-й сд — полковников Якутовича и Иванова.

Дивизии должны были энергичным наступлением в обход Гатчины с востока выйти в район Сиверского, Выры, Рождественно, отрезать пути отхода противника из Гатчины. 201-я и 123-я сд в течение 25–26 января действовали настолько нерешительно, что противник беспрепятственно выводил живую силу и технику из Гатчины и Выры[973].

Приказ Ленинградского фронта отмечал низкую бдительность бойцов и офицеров при совершении марша и в охранении. Войска часто шли без соблюдения уставных требований об организации марша и охранения. Это неоднократно приводило к неоправданным потерям и замешательству, не принимавшим больших размеров из-за недостатка сил у противника для развития успеха[974].

Недостаточно активная разведка 67-й армии не смогла своевременно установить отход немецких войск на Ульяновском, Мгинском и Тосненском направлениях. Утром 20 января командование Ленинградским фронтом решило изменить первоначальный план — наносить удар в юго-западном направлении на Кингисепп в пользу удара в тыл Мгинско-Тосненской группировке. Это решение было одобрено Ставкой ВГК.

Запоздало установив отход на Ульяновском, Мгинском и Тосненском направлениях, командование фронтом вновь обратилось в Ставку с изменением планов — нанести удар на Кингисепп и далее на Нарва.

Сложно оценить, как развивались бы события в случае выполнения первоначального плана — нанесения удара на Кингисепп. Смогли бы советские войска взять Нарву в январе — начале февраля? Силы для этого были. Состояние стрелковых дивизий 2-й Ударной армии на 20 января было удовлетворительным. Процент укомплектованности к штату 6500 равнялся 89 %. Три дивизии — 90-я, 168-я и 196-я насчитывали 6400–6600 человек[975].

По факту, ведя обеспечивающие действия, войска 2-й Ударной армии за 21–25 января потеряли 1008 убитыми и 2936 ранеными. Несмотря на давление советских войск, противник смог усилить оборону ст. Волосово. Попытка взять станцию лобовым ударом 27–28 января привела к тяжелым потерям в 30-й гв. и 152-й тбр. Немцы смогли погрузить технику, в т. ч. танки «Тигр», на ж/д-транспорт и эвакуировать. Остатки танковых бригад были отведены в тыл.

Приказ Ленинградского фронта отмечал, что «командование всех степеней не ведет по настоящему борьбы с излишними потерями войск, совершенно не оправданными обстановкой». Несмотря на постоянные указания Военного совета Ленфронта и Сталина И.В. — «воевать малой кровью», бойцы фронта в больших количествах выбывали из строя главным образом потому, что этот вопрос никого не беспокоит и не волнует[976].

По мнению Военного совета, «бойцы несут потери из-за излишней запальчивости и отваги, а также и оттого, что их не учат искусно вести бой. Офицеры пренебрегают маскировкой, ведут управление и ходят вдоль боевых порядков во весь рост, не носят маскировочных халатов. Офицер должен заботиться о сохранении своей жизни, потому что это нужно для сохранения возможности руководить боем, а не щеголять излишним молодечеством»[977].

Число потерь в ряде частей были очень велико. Так, на 28 января 131-я сд потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 3942; 224-я сд — 3692; 72-я сд — 3907. По сути дела, более 50 % личного состава и главным образом из числа активных штыков, т. е. пехоты, несущей главную тяжесть боя и являвшейся наиболее ценной для успешного ведения дальнейшего наступления[978].

Не лучшим было состояние и других стрелковых дивизий. Имеются примеры, что уже к исходу третьего дня наступления дивизия была переформирована по штату 4000 человек. Командование фронтом, не имевшее достаточного количества пополнения, приказывало поддерживать численность боевых частей за счет перевода личного состава из тыловых подразделений. Это давало определенный эффект. Так, во 2-й Ударной армии средняя укомплектованность стрелковых дивизий в % к штату в 6500 человек к 20 января составила 89 %, а к 31 января — 78 %[979].

ЧИСЛЕННОСТЬ ПЛЕННЫХ И ПЕРЕБЕЖЧИКОВ, ВЗЯТЫХ L АК.[980]

Период/показатель Пленные Перебежчики Октябрь 1943 г. 42 22 Ноябрь 70 2 Декабрь 29 17 1-14 января 1944 г. 5 3 15–31 января 1944 г. 315 9

Остаются вопросы к качеству пополнения. Учитывая то, что в канун наступления на учения не выводились роты в полном составе 90 бойцов, можно предположить, что тыловики не были охвачены боевой подготовкой. А ведь в условиях наступления потери стрелковых дивизий нередко восполнялись за счет тылов.

Интересно отметить шифротелеграмму 2-й Ударной армии от 24 января в адрес 109-го ск:

«Отмечаются случаи перехода отдельных военнослужащих через линию фронта на сторону пр-ка, что свидетельствует о низком качестве службы на переднем крае»[981].

Не совсем понятно, при каких обстоятельствах это происходило, поскольку 109-й ск был предан 2-й Ударной армии 24 января и в течение дня дивизии 109-го ск двигались на исходный рубеж Черымикино — Бол. Жабино. Немецкие документы, в частности L ак, не показывают увеличения количества перебежчиков в период наступления по сравнению с предыдущими.

Вообще то, что упоминают немецкие документы довольно примечательно. 24 января командующий ГА Кюхлер направил командующим 18-й и 16-й указания, от которых ожидался моральный эффект. В указаниях сообщалось:

«В последние дни проявляется много признаков, что боевой дух и боеспособность пехоты противника в значительной мере снизились. Советы надеются, что недостаток боевой выучки отдельных солдат можно компенсировать массированием. При этом они не боятся необученное, с улицы, заводов и плена поспешно набранное неполноценное пополнение собрать и брутальными мерами направить его в бой.

Немногие примеры последнего времени:

атаки рука об руку, чтобы никто не оставался позади; пристегивание пехоты к танкам;

мятежи поступившего пополнения;