— Выслушай меня, пожалуйста, — теперь уже настал мой черед перебивать, — потому что я скажу то, что скажу, только один раз. Ненавижу подобные разговоры. Я не стану спорить с тем, что после «откровения», «прозрения» или как там ты предпочитаешь эту херню называть, ты стала видеть, знать и уметь больше, чем другие девочки. Никто этого у тебя не отнимает. Но! Штука в том, что когда я открывал игру, то спрайтовыми модельками в ней представлены все вы четверо, не только Саёри, Юри и Нацуки. Прости за то, что я сейчас скажу, но… с точки зрения игрока ты точно такой же персонаж, как и остальные. И в «навыках» изменения реальности нет ничего, что возвышало бы тебя над другими. Это просто еще одна характеристика персонажа, на мой взгляд, чисто сюжетная, чтоб всю фишку игры на такой вот деконструкции жанра построить. В комиксах у Марвел есть персонаж Дэдпул, он тоже постоянно четвертую стену ломает…

— Зачем ты это все мне говоришь? — процедила Моника. По голосу казалось, что она вот-вот разревется. Да и глаза уже блестели.

Хреново, чё. Я еще даже близко не закончил этот пластырь отдирать.

— Тебе нравится власть ощущать, да? — спросила она зло, — вчера один способ уже попробовал, а сегодня решил до слез довести? Подавись, Гару, не заплачу.

— Не собираюсь я тебя обижать, — осадил я ее, — просто между нами есть недопонимание, которое нужно устранить. Слушай дальше. Я это все не к тому веду, чтоб над тобой возвыситься, не подумай. Просто описываю то, как видел вас со стороны. Когда я попал сюда, проснулся в понедельник в этом теле, все перевернулось. С ног на голову. Избитый оборот, знаю, Юри бы мне щас попеняла за клише, но ничего лучше не придумать. Знаешь, там, в моем мире, бытует мнение… нет, скорее, не мнение, а философская концепция. Слегка шизой попахивает, но что-то в этом есть. Мол, объективной реальности вообще на самом деле нет, потому что все вокруг существует только в нашем восприятии. А оно в любом случае хоть как-то да искажает действительность. И знаешь, мир вокруг меня вполне всамделишный. За исключением парочки досадных глюков на симуляцию не тянет.

(глюков, которые потенциально могли тебя убить)

— Моника, остальные девочки такие же живые. Ты мне нравишься, и нам вместе классно, но это не значит, что я буду за тобой таскаться с влюбленными глазами, сорян. Я не такой человек. Созависимые отношения — херня полная, я их в юности по горло наелся. Так или иначе, план остается прежним, на собрании все озвучено. Ты можешь участвовать в этом или не участвовать — дело твое. Сердиться в случае отказа я не буду, не переживай, обидки кидать не в моих правилах. Только не мешай в таком случае, о’кей?

Закончив прогон, я выдохнул и облокотился на стену. Лицо Моники вдруг стало очень похоже на чистый бумажный лист. И цветом (бледное, без единой кровинки) и выражением. Пустое, как будто все эмоции ластиком стерли. После столь вдохновенной речи прошло уже добрых две минуты, а моя собеседница так и продолжала молчать. Чьи-то шаги и тихие голоса послышались этажом ниже. Кажется, кто-то из преподов. Очень кстати — это явление наконец выбило Монику из ступора.

— Какая я дура, — покачала она головой и неожиданно резко метнулась в коридор, к аудитории клуба.

Я пожал плечами и двинулся следом. Будь здесь книжный герой, он бы стопудово побежал за ней, на ходу выкрикивая что-нибудь в духе «СТОЙ! Я ВСЕ ОБЪЯСНЮ!» Но это не мой случай. И так последние минут десять занимался исключительно объяснениями. Я свое за девками отбегал уже. Может, спуститься вниз, взять себе батончик в автомате на перекус?

Так и сделал.

Вернувшись в клуб, вновь попал в центр внимания. Как же щас пригодилась бы сила человека-невидимки…остается только мечтать.

— Гару, все в порядке? Вас долго не было, — обеспокоенно поинтересовалась Саёри, — и Моника пришла расстроенная…

— Я знаю, в чем дело, — Нацуки злорадно улыбнулась, — Гару наверняка повел себя как изврат! Полапать решил или за грудь ущипнуть… ставлю десятку, что так и случилось, честное…

— Нацуки, будь так любезна, закрой рот, — глухо произнесла Моника.

Эффект получился круче, чем от громового разряда. Наверное, даже если бы госпожа президент поднялась со своего места и отвесила подруге леща, он был бы меньше. Фигура у нее все-таки спортивная, можно представить, что она и с грушей в зале временами работает. Но вот чтоб профессиональная вежливость слетала…

Саёри ахнула, Юри попыталась немедля закрыться толстым томом, а Нацуки вздрогнула. Причем так, словно ее и правда пощечиной наградили. Бледные тонкие губы задрожали. Кажется, теперь понятно, как она со стрессом борется — ногти все обгрызанные.

— Ты чего? — робко спросила коротышка, — я же ш-шучу просто…

Однако Моника на это объяснение внимания не обратила. Для нее нас вообще не существовало сейчас.

— Итак, все, что требовалось, мы уже обсудили, поэтому обязательную часть собрания объявляю завершенной, — сказала она, пристально глядя на рабочий стол, — занимайтесь своими делами. Или не занимайтесь, мне без разницы. До скорого.

Прежде чем хоть кто-то из нас успел среагировать, Моника поднялась с места и быстрым шагом покинула аудиторию. Хорошо хоть дверью напоследок не хлопнула. Они тут не очень-то крепкие.

(не о том думаешь. вот ты и проебался, дружище. с регулярным сексом можешь теперь попрощаться)

— Это мы еще посмотрим, — пробормотал я себе под нос и наклонился за валявшейся на полу сумкой.

Сзади кто-то тронул меня за плечо. Я повернулся и увидел Саёри.

— Гару, — она отвела глаза и сложила указательные пальцы.

Обожаю этот жест.

— Что у вас там произошло, расскажешь?

(ну конечно, расскажу. тебе с какого момента начать, милая?)

— М-мне т-тоже хотелось бы з-знать, если ч-честно, — призналась Юри.

— А мне нет! — выпалила Нацуки. В голосе слышались слезы, — еще затыкать меня будет! Пошла она в жопу!

От ее пронзительного голоса в висках кольнуло. Черт, как бы не пришлось воспользоваться рекомендацией доктора Хагельмана. Эти девчонки доведут меня или до психушки, или до могилы. Сдерживаясь, я осторожно потер лоб. Нельзя палиться, особенно перед Сайкой и Юри, они те еще профессионалы, когда надо себя накрутить из-за сущей чепухи.

— Да ничего не случилось, — заверил я, — просто