всех сил пытались нарисовать рекомендации для своих машин. А как быть с мультфильмами для взрослых в стиле Adult Swim? А с пародиями? Горячий спор возник вокруг вульгарной пародии на песню Let It Go из «Холодного сердца»; после долгих пререканий решили: клип не позволяет зрителю заранее определить, что он не предназначен для детей. Что отличало актеров в костюмах Человека-паука и Эльзы от переодетых участников фестивалей Comic-Con? Люди с трудом отличали их друг от друга — как же с этим справятся машины? А что делать с Toy Freaks? Разве семьям нельзя публиковать забавные домашние видео? Грег Чисм говорит, что он отец этих детей; но если бы он врал, его ролики наверняка выглядели бы иначе. YouTube не мог проверять факт родительства в масштабе тысяч каналов.

Кроме того, руководству YouTube очень не хотелось еще больше расстраивать свой класс авторов. По мере того как затягивался рекламный апокалипсис, ютуберы злились все сильнее и начинали замечать все больше признаков того, что платформа работает против них. Той осенью в Лас-Вегасе боевик убил почти 60 человек, и Кейси Нейстат снял клип в поддержку благотворительной организации для жертв теракта. Он сказал зрителям, что деньги, заработанные на этом видеоролике, будут направлены на эти цели. Системы YouTube сочли его видео неподходящим для большинства рекламодателей, сославшись на трудную тему, — но при этом клип о самой стрельбе, опубликованный Джимми Киммелом из ABC, показывал рекламу без сучка и задоринки. «Это попахивает лицемерием», — сказал Нейстат в последующем видео под названием «ДЕМОНЕТИЗИРОВАН ДЕМОНЕТИЗИРОВАН ДЕМОНЕТИЗИРОВАН». «Большая часть сообщества недовольна видеохостингом YouTube», — объяснил он, для верности показав рисунок с хмурым лицом.

В сентябре Воджицки запланировала встречу в штаб-квартире с инженерами, публицистами и сотрудниками службы доверия и безопасности; все они пришли лично или подключились к видеоконференции. «Мы всегда находимся в кризисе», — сказала Воджицки своим сотрудникам. Им было приказано создать планы, позволяющие быстрее обрабатывать «проблемный контент» и лучше общаться с авторами. Отделы по реагированию на кризис в технологических компаниях часто называют оперативными штабами. Руководители решили, что новая группа должна стать «постоянным оперативным штабом». Один из ее первых боевых планов включал очистку сайта от материалов «пограничного фетиша», таких как Toy Freaks. Достаточное количество людей уже посмотрели эти кадры и решили, что дети появлялись на экране по чьему-то приказу или оказывались в неудобных ситуациях.

К тому времени более активную роль начал играть руководитель отдела продуктов YouTube Нил Мохан; он появлялся на мероприятиях, вызывал «огонь на себя», когда под ударом оказывалась Воджицки, и контролировал большую часть полицейских усилий ее компании. В октябре Мохан подписал план боевых действий в оперативном штабе. Тем не менее сотрудники YouTube хотели внедрить новый план со всей возможной тщательностью. Поэтому они подождали несколько недель.

* * *

К осени бренды бытовой техники и рекламные агентства осторожно возвращали свои деньги на YouTube. Приближались каникулы — сезон беспощадного маркетинга. И YouTube пообещал более безопасную платформу для списка дорогих программ Google Preferred. Однако некоторые агентства, которые опасались дальнейших ошибок, начали проверять свою рекламу на YouTube для уверенности. В октябре во время одной проверки руководитель манхэттенского агентства обнаружил нечто тревожное.

Агентство разместило рекламу на множестве детских видеороликов — неудивительно, потому что дети были хорошей аудиторией для праздничных распродаж. Но некоторые видео были очень странными. Похожими на фетиши. Встречались видеоролики на тему «Изучаем цвета» с ребенком, обмотанным цветной лентой; в другом видео дети и взрослые появились в плавках и с пустышками во рту. Местами возникали дети в купальниках. Некоторые комментарии под видеозаписями явно имели сексуальный подтекст — намеки на молочные коктейли и взбитые сливки. Чтобы спонсировать эти видеоролики, YouTube взимал плату, близкую к тарифам телевидения. Исполнительный директор агентства обратился в Google, настаивая на том, чтобы рекламу перенесли на кадры премиального сегмента.

Представители Google, обычно разговорчивые, вернулись с формальным ответом и прочитали его «как заложники», вспоминает руководитель агентства, опытный покупатель рекламы. В последующем электронном письме представители Google объяснили, что кадры в Google Preferred определялись «интересом пользователя». Зритель — царь. «Речь идет о создании высокой популярности, — говорилось в электронном письме. — Однако мы понимаем, что некоторым рекламодателям может не понравиться какой-нибудь контент». Google предложила вернуть деньги.

Все это разыгрывалось в кулуарных разговорах до 4 ноября, когда The New York Times опубликовала статью о «поразительных» видеороликах[229] в приложении YouTube для детей — например, об имитации PAW Patrol, в которой показывались мультяшные щенки, одержимые демоном. «Мой бедный невинный малыш!» — сокрушалась мама трехлетнего зрителя. Times напечатала кадр с канала Freak Family из серии «Плохой ребенок»: маленькая девочка выглядит расстроенной, ей бреют лоб бритвой, на лице красные пятна. На главной странице YouTube этот клип набрал десятки миллионов просмотров. Один из директоров YouTube сообщил газете, что за последние тридцать дней менее 0,005 % видеороликов в приложении для детей были помечены как неуместные, и назвал их «экстремальной иголкой в стоге сена». Но земля содрогнулась. А два дня спустя сошла лавина.

Британский автор Джеймс Брайдл, писавший о беспилотных летательных аппаратах и войне, обратил всеобщее внимание на детей. Брайдл опубликовал на блог-сайте Medium[230] очень длинный текст с броским названием «В Интернете что-то не так». Его стиль письма был четким и подробным, но и иллюстрации к тексту говорили сами за себя. В посте Брайдла впервые были показаны кадры распаковки яиц с сюрпризом и чтения детских стишков, фальшивая свинка Пеппа и прочее — категории с десятками миллиардов просмотров. Потом — сенсация «Семейства пальцев» («по меньшей мере 17 миллионов версий» на YouTube). Многие ролики выглядели так, будто их сгенерировали роботы, но точно сказать было невозможно. «Это, — писал Брайдл, — производство контента в эпоху алгоритмических открытий. Даже если вы человек, вам приходится в конечном счете выдавать себя за машину». Прокрутите статью вниз: там все выглядит еще хуже. Ролики в конфетной гамме, один за другим, тревожно идентичные, все адаптированы под алгоритм YouTube: версии «плохого ребенка», дебильные мультфильмы и еще более сюрреалистичный материал («неправильные головы» — бестелесные фигуры персонажей Disney, плавающие на экране). Там был канал Toy Freaks, на котором, как отметил Брайдл, показаны дети, испытывающие боль и рвоту, и обширное поле имитаций этого канала, смешивающих шалости со странностями Человека-паука — Эльзы — супергероя. «Индустриализированное производство кошмаров», — назвал это Брайдл. Потом он добавил изюминку: «Показывать детям такой контент — это жестокое обращение. […] И прямо сейчас, прямо здесь YouTube и Google являются соучастниками этой системы».

Давние ютуберы, такие как